— Она свободна, Роуланд. И преданно ждет тебя все шесть лет.
— А я не просил ее об этом.
— Тем не менее она ждет. И надеется выйти за тебя замуж. Даже Лютер не против. Он относится к ней как к дочери.
Роуланд остановился и нахмурился.
— Она знает, что я не собираюсь жениться. Что дала женитьба моему отцу, кроме двух вечно ноющих дочерей и сварливой жены?
— Нельзя же всех женщин мерить меркой своей мачехи, — заметил Гай. — В путешествиях по Франции, я уверен, ты понял, что женщины отличаются друг от друга.
— Наоборот. Я теперь знаю, что любая женщина, когда чего-то хочет, говорит о-очень сладкие слова, а сама, пардон, настоящая дрянь. Нет, я не хочу, чтобы меня пилила жена, я скорее в аду сгорю, чем женюсь.
— Глупо, Роуланд, — сказал Гай. — Я помню, ты так же говорил и раньше. Но я думал, ты переменил свое мнение. Жениться стоит. Когда-нибудь, в один прекрасный день, ты захочешь иметь сына. Кому-то ты должен оставить Монтвиль?
— У меня, конечно, будет внебрачный ребенок. Может и два. А для этого не надо жениться.
— Но…
Темно-голубые глаза Роуланда сузились.
— Я знаю, что говорю, Гай, и кончай ты эту тему.
— Хорошо, — вздохнул он. — Но как быть с Амелией?
— Я ей все сказал, когда она прыгнула ко мне в кровать. И она дура, если надеется, что я передумал.
Они шли дальше. И тон Роуланда стал мягче.
— Кроме того, она — последняя из тех, кто мог бы стать моей женой. Да, Амелия хорошенькая, и фигура ничего, но непостоянна. До меня у нее был Роджер, а до него — куча других. Может, и ты ее попробовал? Ну, давай, признавайся!
Гай покраснел и тотчас сменил тему разговора.
— Далеко еще до пивной?
Роуланд расхохотался от души над смущением Гая, шлепнул его по спине:
— Расслабься. Никакая женщина не достойна того, чтобы из-за нее ссорились друзья. Ты можешь поиметь любую из тех, кого я поимел. На то тебе мое благословение. Я повторяю, они — все одинаковы и доступны, включая Амелию. А что до твоего вопроса — пивная, вон, впереди.
Роуланд указал на строение в конце улицы. Два рыцаря как раз вышли оттуда и помахали рукой Роуланду.
— Мы вместе дрались в последней битве, — объяснил он. — Бургундцы из Лиона. Похоже, вся страна изгоняла сарацинов. Саксонцы и те прислали своих рыцарей.
— Мне надо было появиться раньше! — воскликнул Гай.
Роуланд хмыкнул.
— А ты уже почувствовал вкус битвы? Я думаю, все эти годы Лютер не простаивал.
— Да, но только в схватках с бандитами.
— Тогда ты наверняка хотел бы сразиться с Торстоном.
Гай засмеялся.
— Честно говоря, я об этом не думал. Единственное, о чем я думал, уезжая из дома, что мне делать, если ты откажешься вернуться, потому что тогда и я не смогу…