Когда они спешились и повели лошадей к конюшне, Бригитта спросила:
— Ты не забыл, что согласился отправить послание?
— Не забыл, — проворчал Роуланд. — Он протянул руку, спустил капюшон ее мантильи и вынул ее косы. И за них притянул к себе. — Я так же не забыл и того, что ты могла попросить не трогать тебя, но ты этого не сделала.
— Но ты же сказал, что все равно не согласишься, — ответила она холодно.
— А ты и не пыталась торговаться, дорогая, — в глазах его загорелись искорки.
— Я получила то, что хотела, Роуланд. И мне остается потерпеть тебя всего несколько недель. А это совсем другое дело, когда знаешь, что твое несчастье скоро кончится.
— Несчастье, мамзель?
Его губы нежно и легко дотронулись до ее губ, затем до щеки и чувствительного местечка за маленьким ухом. И когда мурашки побежали по ее спине, она застонала, Роуланд отстранил ее и одарил дьявольской улыбкой.
— Ага, всего несколько недель! Я попробую воспользоваться этим, как следует!
Он не стал ждать ответа и из конюшни направился в большой зал. Бригитта смущенно смотрела ему вслед, удивляясь, почему разрешает целовать себя? Что с ней происходит?
Она вытерла руки и поспешила за ним. Все дело в его нежности, объяснила она себе.
Ужин закончился, но зал не опустел. За низкими столиками сидели люди и пили. Возле одного очага Лютер резался в кости с сэром Робертом и еще с каким-то рыцарем, пока Хедда, Ильзе и их горничные вышивали, сидя рядом. Хедда была высокая костлявая женщина, ее темные волосы уже тронула седина, а Ильзе выглядела в точности, как ее мать тридцать лет назад. Слуги заканчивали свои дела, а молодой парень держал собак, чтобы не мешали, пока жарится мясо. Другой парень в это время выгонял дым через отверстие в стене.
Роуланд подождал, пока Бригитта догонит его, чтобы вместе войти в зал.
— Возьми еды на двоих и садись со мной за стол.
Когда она стала отказываться, он поднял палец:
— Я настаиваю. Мы встретим шторм вместе.
Она остановилась, как вкопанная.
— Какой шторм?
Роуланд улыбнулся, заметив внезапную тревогу, которая пробежала по ее лицу.
— Ты совершила страшное преступление. Госпожа мачеха была вне себя, когда я бросился за тобой в погоню, и она, конечно, весь день возмущалась, какой ужасный пример ты подала другим слугам. До сих пор еще никто не убегал из Монтвиля.
Бригитта побледнела.
— Так что она теперь со мной сделает?
— Хедда? Да ничего. Ты забываешь, что я твой хозяин и ты отвечаешь только передо мной. Хоть раз ты мне сможешь быть благодарна за защиту. — Он не дал ей ответить, а рукой подтолкнул в спину. — Ну иди, я хочу есть.