— А то — что? — крикнул ей Томас, наворачивая круги на льду.
Мягко говоря, он катался потрясающе.
Оливия наигранно обиделась и робкими, неуклюжими шагами направилась ко льду. Только она решила себя похвалить за то, что ни разу не покачнулась за последнюю минуту, как вдруг коньки перестали ее слушаться и заездили, закружились в разные стороны, как будто они жили собственной жизнью.
Но тут крепкая, сильная рука подхватила ее, и она оказалась в объятиях Томаса. Он смеялся, она продолжала играть обиженную недотрогу.
Потом она легонько ударила его по плечу ладонью.
— Не оставляй меня одну! Никогда!
— Обещаю... больше никогда тебя не оставлю одну!
Томас уже не смеялся. Он говорил серьезно. И казалось, что речь шла уже не о катке, а о чем-то более важном.
— Ты там что-то сказал о влюбленности, — только и смогла вымолвить Оливия.
Она растворилась в его объятиях, как нежная восковая фигура. Томас прижал Оливию к своей груди и поднял рукой ее подбородок.
Ее губы оказались так близко, что Томас не выдержал и впился в них своими губами. Она полностью доверилась ему. Она готова была слиться с ним в единое целое, не оставив ничего для себя.
Только он. Он единственный. Такой близкий и родной. Он успел им стать за один короткий день. За канун волшебного Рождества...
— Ужин был очень вкусным! — похвалил бывшую жену Бенджамин. Он встал из-за стола и проследовал за Пейдж на кухню, чтобы помочь ей убрать посуду в посудомоечную машину. — Ты потрясающе готовишь! Я всегда это знал!
— Ну хватит, Бен! — Пейдж смущенно отвернулась и принялась загружать машину.
— Иди в гостиную и захвати печенье. — Пейдж кивнула на глубокую вазу с еще теплым печеньем, стоявшую на середине кухонного стола. — Я сейчас подам кофе.
— Это самое счастливое Рождество за последние три года! Три года! — с раскаянием в голосе вымолвил он и послушно проследовал в гостиную.
Пейдж ничего не ответила. Она вскоре присоединилась к нему. Поставила две чашки кофе с пенкой на стол, села напротив него и пододвинула бокал с красным вином, которое имело выраженный запах ежевики.
— Спасибо тебе, дорогая, что разрешила остаться и встретить Рождество с тобой. Я долго мечтал об этом дне. В своих снах я видел этот дом, тебя, детей. Мне было так хорошо здесь. Но когда я просыпался и осознавал, что я в другом месте, мне становилось так горько, что я готов был пустить себе пулю в лоб!
— Что ты такое говоришь?! — Пейдж резко вскочила со стула и отошла к окну.
Отдернув занавеску, она выглянула на улицу и увидела, как в свете фонарей кружатся белоснежные хлопья.