Джинн не шелохнулся. Даже огонь в его желтых глазах, казалось, угас.
— Бартимеус! Тебе ясно или нет?
Гибкое тело слегка шелохнулось.
— Самоубийство. Ничего не выйдет.
— Ты древний дух, отважный и находчивый. Ты мне сам об этом говорил.
— Украсть Кольцо? — тихо переспросил он. — Убить Соломона? Нет. Это самоубийство. С тем же успехом можно прыгнуть в глотку Хабе или искупаться в расплавленном серебре. Я лучше съем собственные ноги или суну голову под зад садящегося слона. Ты отправляешь меня на смерть.
— Я и собственной жизнью тоже рискую, — возразила Ашмира.
— Ага, ну да. Это как раз хуже всего.
Краснокожий демон наконец ожил. Он как будто сделался ниже ростом, и его багровая кожа несколько потускнела. Он отвернулся от Ашмиры, обнимая себя за плечи, словно ему было холодно.
— Ты не боишься умереть, — сказал он. — На самом деле это входит в твои планы. А если уж ты за себя не боишься, твоему рабу и подавно надеяться не на что.
— Нам не до этого, Бартимеус. Тут идет речь о куда более важных вещах, чем твоя или моя жизнь!
— О более важных вещах? — Демон глухо хохотнул. — Хотел бы я знать, о каких именно. Понимаешь, — продолжал он, не дав заговорить Ашмире, — обычным волшебникам наплевать на все, кроме богатства и своей драгоценной шкуры. Но при этом у них очень силен инстинкт самосохранения: помирать им совсем не хочется, так же как и мне. И поэтому, когда они поручают мне какое-то дело, оно очень редко бывает самоубийственным. Опасным — это да, но это всегда разумный риск. Потому что они понимают: если я погибну, последствия могут отразиться и на них тоже. А ты… — Демон тяжко вздохнул. — Нет, я всегда знал, что рано или поздно нарвусь на такого человека, как ты. Знал и боялся. Ты ведь фанатичка. Молодая, красивая, пустоголовая, и тебе на все наплевать!
У Ашмиры перед глазами пронеслись картины: горящая башня Мариба, уже почти две недели тому назад. Люди, передающие ведра по цепочке. Трупы, которые выносят на улицу. Слезы ярости затмили ей глаза.
— Ах ты, гнусный, себялюбивый, злобный… бес! — рявкнула она. — Да ты себе представить не можешь, насколько мне не наплевать! Ты просто понятия не имеешь, зачем я это все делаю!
— Ты думаешь? — Демон поднял три узловатых, когтистых пальца и принялся быстро их загибать. — Три попытки! Ради вашего царя. Ради вашей страны. Ради вашей веры. Как минимум два из трех, возможно все три. Ну? Скажи, что я ошибаюсь!
Ашмира понимала, что джинн нарочно ее злит, понимала, что нужно просто не обращать внимания. Но гнев и усталость сделали ее уязвимой.