Гезери отчаянно шипел и сопротивлялся. Он был на удивление крепкий и жилистый и мало-помалу выдирался из ее руки. Ашмира чувствовала, как ее силы убывают. Она сорвала с шеи серебряную подвеску и с размаху засунула ее в разинутую пасть.
Фолиот выпучил глаза и издал глухое, хриплое бульканье, которое почти заглушили дым и пар, хлынувшие у него изо рта. Его тело распухло, дергающиеся конечности застыли. Ашмира швырнула его на пол. В нем что-то долго шипело, дергалось, лопалось, пока наконец от фолиота не осталась лишь почерневшая оболочка, которая осела и исчезла.
Девушка обернулась к египтянину, но тот уже отошел от края и окровавленными руками шарил у себя на поясе, где висела многохвостая плетка. Он взмахнул плетью, но движение вышло слабым и бесполезным. Из хвостов плети вылетели желтые языки магии, они оставили следы на камнях, но до Ашмиры не дотянулись — та вовремя успела отпрыгнуть подальше.
Волшебник уставился на нее. Глаза у него туманились от боли и ненависти.
— Прыгай, прыгай, девчонка! У меня есть и другие слуги! Сейчас я их всех созову! А когда вернется Аммет…
Он замахнулся, словно хотел ударить еще раз, но отвлекся на раненую руку, из которой по-прежнему хлестала кровь. Он попытался замотать обрубок краем своего одеяния.
Ашмира подумала о Бартимеусе, который сейчас спасается бегством, преследуемый тенью. Если это и впрямь марид, как говорил Бартимеус, джинн с ним долго тягаться не сможет. Скоро, очень скоро его догонят и убьют, и Кольцо вернется к Хабе. Если только…
Если действовать быстро, она, может быть, еще успеет спасти своего джинна, а вместе с ним и весь Иерусалим!
Но у нее не осталось ни одного кинжала. Ей нужна была помощь. Ей нужен был…
Там, за спиной, — арка, ведущая в царские покои!
Ашмира повернулась и бросилась бежать.
— Да-да, беги! Беги, пока можешь! — кричал вслед Хаба. — Я все равно тебя найду, как только созову своих рабов. Бейзер! Хосров! Нимшик! Где вы? Сюда! Ко мне!
После всей суматохи, после тьмы и дыма снаружи мирный, сияющий интерьер золотого зала выглядел странным, каким-то нереальным. Здесь, как и прежде, курился бассейн, заманчиво сверкали на блюдах зачарованные яства, клубилась молочно-белыми разводами поверхность магического кристалла. Ашмира собиралась пробраться мимо, не глядя на все эти Чары, но вдруг замерла как вкопанная.
На дальнем конце зала стоял человек.
— Я вижу, у нас кое-какие проблемы? — спросил Соломон, царь Израиля.