Одна из жертв валялась прямо посреди дороги. Рядом с человеком лежал его расколотый щит. Его руки и ноги были небрежно разбросаны, могло показаться, будто он всего лишь спит… если не обращать внимания на то, что у него не было головы. Его, как и его товарищей по несчастью, не только убили, но и ограбили: груз с телег исчез. Ну да, это дело рук разбойников, и к тому же совсем свежее. Я опоздал всего на день, никак не больше. Быть может, они все еще поблизости.
Я прошел немного вперед по извилистой дороге, прислушиваясь к шепоту ветра среди скал, глядя себе под ноги. В целом земля была слишком сухой и утоптанной, чтобы на ней остались следы, но в одном месте, где, вероятно, разлился мех с водой и почва ненадолго увлажнилась, я нашел глубокий отпечаток трехпалой когтистой лапы. Я наклонился, осмотрел след, потом выпрямился и повернулся, собираясь вернуться назад.
И застыл.
Подо мной дорога уходила вправо, вниз по склону. В двадцати-тридцати метрах от меня, за тем местом, где произошло нападение, дорога исчезала из виду за выступом скалы. Утесы по левую руку от меня были круты и обрывисты и ярко освещены сверху полуденным солнцем. Каждый камушек, каждая трещинка, каждый плавный изгиб розоватых слоев камня были видны мне как на ладони.
Видна мне была и тень Хабы.
На солнечном утесе четко виднелся профиль его лысой головы. Я видел гладкий, ровный череп, длинный, крючковатый нос, выступающий вперед костлявый подбородок. Видны мне были и нескладные плечи с верхними частями рук, но нижняя часть туловища терялась среди валунов, разбросанных по дну долины. Казалось, будто сам волшебник стоит где-то за поворотом дороги и смотрит наверх, в мою сторону.
Я уставился на это видение. Тень головы на скалах оставалась совершенно неподвижной.
Я медленно отступил назад, и голова тут же потекла вперед, вдоль изгиба утеса, струясь по его очертаниям, точно темная вода. Приближаясь, она становилась все больше, и вот показались длинные, тонкие предплечья, с длинными, тонкими теневыми пальцами. И пальцы эти тянулись ко мне.
Я отступал все быстрее, спотыкаясь на неровной дороге.
Тень все росла и вытягивалась — длинная черная дуга с цепкими руками, — лицо ее удлинялось, нос и подбородок приобрели совсем уж гротескные пропорции, огромный рот распахивался все шире, и шире, и шире…
Я собрался с духом и остановился; между пальцами у меня вспыхнуло пламя.
В воздухе надо мной раздалось хлопанье крыльев.
Тень вздрогнула; тянущиеся ко мне пальцы отдернулись. В мгновение ока она устремилась назад по утесам, усохла, съежилась, приобрела обычные пропорции. Потом съежилась еще сильнее и исчезла.