— Я бы с удовольствием последовал вашему совету, сэр, — насмешливо отозвался Мартин. — Но такие деньги, как вы сами понимаете, на дороге не валяются. Я останусь без всего, Бадди. Без гроша в кармане. Если я не выполню это дурацкое условие, у меня останется только дом, который мне не на что будет содержать. Неужели ты хочешь, чтобы твой друг стал голодранцем и просил милостыню?
— О, до этого не дойдет, — легкомысленно махнул рукой Бадди. — А если и дойдет, поверь мне, дружище, Бадди о тебе позаботится.
— Спасибо, сэр, но я предпочту справиться своими силами.
— Как знаешь, дружище, но на мою помощь можешь рассчитывать. — Бадди сделал глоток из серебряной фляги, содержимое которой было предметом постоянного обсуждения всех его знакомых: никто не знал, чем именно писатель заполняет это произведение ювелирного искусства.
— Договорились, — кивнул Мартин и, заприметив небольшой супермаркет, остановил машину неподалеку от него. — Если мы сейчас не спросим дорогу к этому злачному местечку, то, будь уверен, заблудимся.
— Хочешь я спрошу? — Бадди сонно разглядывал супермаркет.
— Нет уж, только не ты. Тебя тут примут за своего, предложат выпить, ты не откажешься, и тогда, боюсь, мы застрянем здесь надолго.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты редкостный зануда, Марти? — полюбопытствовал Бадди, делая очередной глоток из фляги. — Вечно все пытаешься просчитать. Какого дьявола, Марти? Ты ведь еще молод. Я по сравнению с тобой старый пердун. Надо радоваться не тому, что будет, а тому, что есть.
Мартин открыл дверцу машины и бросил на Бадди недовольный взгляд.
— Тоже мне, философ нашелся. Лучше бы помог мне разобраться с тем, во что впутала меня тетушка.
— Сделаю все, что в моих силах, — улыбнулся Бадди. — Если хочешь, я даже поговорю со Сьюки. Думаю, эта белокурая курица будет в восторге от последних новостей.
— Бадди… — прорычал Мартин и захлопнул дверцу.
И все-таки его друг невыносим. Особенно когда выпьет.
До района с дурацким названием «Совиные Подворотни» — во всяком случае, только это название понимали местные жители — путь оказался недолгим.
Более отвратительного квартала Мартину не доводилось видеть. Узкие серые улочки, стены домов расписаны всяческими непристойностями, мусорные баки перевернуты и разворошены, словно на них обрушилось нашествие тысячи енотов. Не говоря уже о странных личностях, которые рассматривали «ламборгини» Мартина такими плотоядными взглядами, что ему становилось не по себе. Бадди в отличие от друга чувствовал себя совершенно спокойно, что не было для Мартина откровением — писатель любил, по его собственному выражению, ходить в народ и частенько бывал в подобных райончиках с сомнительной славой.