— Это еще почему?
— Потому что мы с ним разные. Два разных человека из двух разных миров. Я никогда не стану такой, как Сьюки. А ведь ему именно такая и нужна.
— С твоей Сьюки он сдохнет со скуки, — выдал Боб, и Джекки рассмеялась.
— По-моему, Ловкач, тебе уже пора на сцену в «Слепой сове». Рифмовать ты, во всяком случае, научился.
— Знаешь, что я скажу тебе, Джекки?
— Что? — Она повернулась к дяде и увидела, что на этот раз выражение его лица было абсолютно серьезным.
— То, что ты Королева, моя девочка. И никакая Сьюки-дрюки не годится тебе в подметки. Ты Королева, детка. Помни об этом всегда. Помни, потому что, когда меня не станет, тебе некому будет об этом напоминать.
— Дядя! — На глаза Джекки навернулись горькие слезы. Она бросилась к Бобу и обняла его так крепко, что бедняга чуть не задохнулся в ее объятиях.
— Эй, Джек, тебе уже не тринадцать, — пробормотал расчувствовавшийся Боб, пытаясь высвободиться из крепких объятий Джекки. — Отпусти, пока не задушила, а то твоим докторам не над кем будет измываться.
Джекки всхлипнула, украдкой утерла слезы и выпустила Боба из объятий. Через несколько минут в палату вбежал запыхавшийся Мартин, державший под мышкой большую прямоугольную коробку.
— Что это? — недоуменно покосилась на него Джекки.
— Ноутбук, — отдышавшись, ответил Мартин. — Поздравляю вас, Боб. Отныне вы самый настоящий биржевой маклер.
Когда Джекки впервые познакомилась с Бу Битрейдом, он сразу кого-то ей напомнил. Однако она никак не могла понять, кого именно. Во всяком случае, этот кто-то должен был быть определенно симпатичным, добрым и обаятельным человеком.
Продюсером Бу Битрейд мечтал сделаться еще в юности, и это роднило их с Джекки — она уже в тринадцать видела себя читающей рэп на сцене. Когда-то Бу тоже был беден, как и Джекки, да и большие деньги свалились на него так же внезапно, как и на нее.
Бу сделал выгодную партию и женился на девице с приличным состоянием, которое приумножил упорным трудом. В браке он не был счастлив, но не очень-то жаловался и даже в одном из откровенных разговоров обмолвился Джекки, что, женившись, он глубоко оскорбил сразу двух женщин — любовницу, брошенную им, и жену, которую никогда не любил по-настоящему.
— Вот такой я гад, Джекки, — горько усмехнулся он. — Что тут поделаешь. Ничего не изменить, не исправить. Приходится работать с тем, что есть.
Джекки нравился его оптимизм, его неугомонная бодрость. Рядом с ним она верила в себя, в свою счастливую звезду, которая светит ей и не позволяет сбиться с пути.
Бу, как и Ронни, не стеснялся пенять ей на недостатки в ее манере исполнения, но и достоинства похвалить не забывал. Джекки чувствовала, что Бу и в самом деле видит в ней будущую звезду, и страшно переживала не только из-за своего первого диска, но и из-за последнего выступления, которое Ронни Снайфер обещал сделать незабываемым.