— Странно, — пробормотала Келли. — Принимая во внимание, сколько людей ушло из зала, не дожидаясь конца первого акта…
Стив поморщился.
— Я знаю, это не самое великое…
— Сколько оно шло?
— Три недели.
— А сегодня последнее представление?
— Да, поэтому я хотел посмотреть.
— Понимаю. Наверняка это имеет отношение к билетам.
Стив снова поморщился.
— Ты хочешь, чтобы я вернул тебе деньги?
Она рассмеялась. Он доверчив сверх всякой меры, как ее идеал мужчины.
Вода попала в дыхательные пути, и Келли закашлялась. Стив похлопал ее по спине, чтобы унять кашель. Его похлопывание перешло в поглаживание. Эти движения передавались тканью свитера к ее шелковой кофточке, а та, в свою очередь, переносила их к телу. Колебание шелка создавало в сознании Келли полную иллюзию того, что Стив своей рукой гладит ее обнаженную кожу.
— Стив! — Она резко отступила, хотя это было невероятно трудно сделать в плотной толпе возле бара. — Я чувствую себя, как лошадь, которую гладят перед забегом.
Но ее сердце билось так, как будто принимало участие в гонках.
— Прости. Мне показалось, что здесь твои мышцы напряжены, — и он положил свою большую руку сзади на ее шею. Под волосами кожа была теплой и нежной.
«Чье же это упущение?» — удивилась Келли. Она плотно сомкнула губы, боясь даже вздохнуть, ощущая прикосновение его руки. И непроизвольно застонала.
— Если ты и дальше будешь держать руку там, то я засну, не дожидаясь конца первого акта.
— И ты, и вся публика тоже.
Она хохотнула.
— Это и впрямь ужасно.
— Нет ничего хуже несмешной комедии.
— Или немузыкального мюзикла.
— Или актеров, которые плохо играют.
— Или писателя, который не умеет писать.
— А декорации выбросить на помойку.
— Выбросить, выбросить. И освещение тоже.
— Что же у них получилось удачно? — задумался Стив. — Цепь от пилы великолепно освещена.
— Да, весь вечер с нее не сводили прожектора. Кажется, еще Чехов сказал: «Если пила появляется в первом акте, то она должна быть использована и в последнем».
Оба содрогнулись от возможной перспективы.
— Я подозреваю, что мюзикл был задуман о каких-то дровосеках или лесорубах.
Свет стал постепенно гаснуть.
— Мы вернемся в зал? — спросила Келли. Она стояла рядом со Стивом. Его рука была по-прежнему на ее шее, которую он легонько массировал. Келли как будто парила над землей. Они могли бы простоять так еще час, она и не подумала бы сдвинуться с места. Ах, сколько оттенков в этих голубых глазах: серый, золотой, — они так пленительно обрамлялись загнутыми черными ресницами. Ей хотелось получше рассмотреть его. А эти морщинки — они от солнца, или от смеха?