И Келли надеялась, что скоро они ими станут. А все, что ей нужно — это следить за своими гормонами.
Что же она расскажет Марте Куртис, когда та вернется? Да, она и Стив встречаются! Рано или поздно закончатся все общественные места, где Стив придумывает назначать ей свидания. Да, он держит ее за руку! Это начинается сразу, как только они выходят на улицу. Стив настаивает на том, что держаться за руки, это теплее, чем в перчатках, мол, температура тела регулируется и всякое такое. Поцелуи отменены вследствие того, что Стив уважает ее просьбу.
А вот подленькое чувство осталось. Тихий, едва слышный внутренний голос постоянно нашептывает Келли: «Ах, какие прекрасные были поцелуи». Но он каждый раз сникает, как шарик, из которого выпустили воздух, когда Стив подчеркнуто вежливо прощается.
Даже вспоминать неохота о таком докторе, как Марта Куртис.
Все это время Келли была чрезвычайно бдительна. Хоть бы один малейший намек на нарушение конвенции, или какой-нибудь повод… Келли решила предупредить возможность следующей встречи, чтобы во время ее не сказать чего лишнего.
И тут Стив сам перестал звонить.
— Простите, мисс Болдвин, — сказала секретарша. — Но его не было на работе всю неделю.
— Не было?
«Он должен был предупредить ее, если бы собирался уезжать». В голове все перемешалось. Круг сжимается. В нее вселился ужас быть оставленной. Между ними не какие-нибудь отношения — это были настоящие отношения!
— Он так редко болеет, — продолжила секретарь. — Скорее всего, его не будет еще неделю.
— Болен!
Судок с картофельным супом был горячим и тяжелым. Келли представилась швейцару, как будто она из фирмы Стива. Он сразу же ее пропустил. Вестибюль был фешенебельным, пахло новыми паласами. Стильные медные дощечки с именами висели на каждой двери.
Келли легко толкнула дверь в квартиру Стива. Она оказалась не запертой.
— Что касается времени. Я постараюсь подняться на ноги поскорее… — Келли!
Ее появление вызвало у Стива шок.
Его вид был ужасен. С четырехдневной щетиной он походил на дикобраза, потревоженного от спячки. А она ожидала его увидеть в шелковой пижаме. На самой Келли были ее любимые брюки, подвязанные тесемкой, и университетская майка с обрезанными рукавами. Стив был действительно болен. Босой, угрюмый, как медведь.
— Секретарша сказала, что на тебя подействовала погода.
— Подействовала? Она меня излупцевала тяжелыми армейскими ботинками.
Келли попыталась спрятать улыбку.
— Ууу! — проворковала она и потерла щеку Стива, которая издала скребущий звук, как наждачная бумага.
— Не любишь ты болеть.