— Нет, это другой Руссо! — прошептал Стив. Его губы ласкали ее рот. Щекотали. Лизали. Пронзали. Возможно, она была права, разбойник оказался благородным. Но как долго он будет оставаться таким?
— А ты уверена, Келли, что хочешь этого?
Она прижала губы к его подбородку так крепко, что почувствовала его пульс. Языком она провела по бьющейся жилке.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала она.
— А тебе?
— Если тебе будет хорошо, то и мне тоже.
— И этого достаточно?
Келли откинулась, обхватив его лицо руками, чувствуя, как крепко он ее обнимает. Кроме поцелуев, Стив пока не допускал никаких вольностей. Она глубоко вздохнула, чувствуя при этом, как ее грудь крепче прижимается к его груди. Келли вздохнула еще раз.
— Сегодня — да.
— А я хочу, чтобы и тебе было хорошо сегодня.
— Не вижу причины, почему мне будет плохо.
Пульс Стива бился с бешеной частотой. Ни одна женщина не могла бы смотреть на мужчину так, как сейчас смотрела на него Келли, и это при такой опасной и волнующей близости от кровати.
Ткань ее платья складками собралась у него в руке.
— Мне нравится твое платье.
Она тряхнула головой, надула губы.
Ни слова.
— Ты права, я должен отправить тебя домой переодеться!
— Что? — Келли в обиде попыталась перейти на официальный тон. Не самая удачная шутка. Так можно все испортить.
— Слишком много пуговиц. — Стив деланно нахмурился, чтобы показать все недовольство фасоном. Потом пробежал пальцами по спине Келли, по дорожке из перламутровых пуговиц, которая начиналась от уровня бедер и заканчивалась широким вырезом платья. — Не имею представления, как я с ними справлюсь?
— А ты просто стяни платье. — Ее тело дрожало так же, как и голос. Келли вообразила, как его руки волнующе стягивают с ее тела мягкую ангору. По его потемневшим глазам она поняла, что и Стив сейчас представил то же самое.
— Нет, все-таки пуговички надо расстегнуть, — пробормотал он. — Повернись.
Ее сердце забилось. Вот оно. В гостиной горел свет, и здесь, в спальне, тоже. Где-то звучала музыка. Тарелки свалены на стойке. Она должна быть готовой, но это не значит, что она уже расслабилась.
Кроме того, что он обнимал ее, пока еще ничего не произошло. Придерживая за талию, он повернул Келли к себе спиной. И одну за другой медленно, необыкновенно осторожно освобождал пуговицы от петли. Платье спустилось с плеч. Она скрестила на груди руки, пытаясь удержать его.
— Келли, — ее имя прозвучало в его устах как молитва.
Он ласкал ее тело, бедра. Платье под его руками цеплялось, скользило, натягивалось. Наконец Келли освободилась от него.