Мать спросила:
— Дитя мое, ты действительно счастлива? — И Филиппа ответила:
— Очень, дорогая!
— Джервэз кажется… ну… довольно молчаливым. Ты не находишь? — осмелилась спросить мужа миссис Кардон, когда они остались одни.
— Молчаливым? Что значит «молчаливым»? — отвечал воинственно Билль.
— Кроме того, наша маленькая Филь…
— Ну, если Филь говорит за всех, у него не может быть много шансов вставить свое слово, не так ли?
— Билль, думаешь ли ты, что они счастливы?
— Счастливы? О Господи, ну, разумеется, они счастливы! Ты ведь не ожидаешь от них, чтобы они пели и плясали от радости?
— Нет, но когда мы были женаты всего полгода, мы не были, как они. «Джервэз», «Филиппа»… даже не «Филь»…
Билль встал с кресла и направился к кушетке, миссис Кардон подвинулась, освободив ему место возле себя.
— Ради Бога, перестань выдумывать всякую всячину, дорогая! — сказал он, пытаясь ее утешить. — Это ни к чему не приведет, да ничего в данном случае и нет. У Джервэза и Филь все в наилучшем порядке, и они прекрасно ладят между собою, как мне кажется. — Он ласково обнял ее рукой. — Ты всегда была склонна волноваться из-за детей, не так ли? А они никогда в этом не нуждались! У Филь все идет отлично. Джервэз дает ей полную возможность делать абсолютно все, что ей нравится, а я еще ни разу не видел молодежи, которой бы это не нравилось. Подожди немного, дорогая, и когда начнут появляться детишки, это оживит немного Джервэза, а Филь станет солиднее. — Он высвободил руку и стал искать папиросу. — Филь тебе еще ничего не сообщала? Я хочу сказать — никаких новостей?
— Ах, нет! Было бы хорошо, если бы они были! — вздохнула миссис Кардон.
У Билля нашелся готовый ответ и на это пессимистическое замечание:
— О, я об этом не беспокоюсь. Филь сама еще дитя, и в конце концов они повенчались лишь после Рождества!
Он вдруг хихикнул, а затем засмеялся.
— И, честное слово, никто не назовет нашего зятя чересчур прытким! Верь мне, дорогая, наследник Вильмотов родится прилично, в должное время и благополучно во всех отношениях.
Миссис Кардон схватила его за руку:
— Вот в том-то и дело, Билль! Как раз то, что я думаю, понимаешь, Билль? Сама жизнь здесь чересчур благополучна, и это-то и заставляет меня беспокоиться за Филь.
Билль поднялся и великолепно зевнул.
— Долли, дать тебе соды с мятой или чистой? И от чего это у тебя так: от омаров или от икры?
Он пошарил на ее туалетном столе и вернулся с небольшой золотой коробочкой, в которой хранились эти домашние средства.
— Ну, давай открой рот и закрой глаза.
Его жена мило повиновалась, и Билль, чувствуя, что он победил по всей линии, благосклонно поцеловал ее.