— Ты, наверное, принимаешь меня за кого-то другого, — чувствуя нарастающий внутри гнев, прошипела Джоанна. — Может быть, за Тессу. Кстати, как поживает наша милая девочка?
— Садись! — В конце концов Ник потерял над собой контроль и намеренно сделал ей больно. Джоанна почувствовала прикосновение раскаленного электрического провода — жгучая, исступленная сладость. Ночной ветер обдувал ее пылающую кожу. Ник прижимал ее руки к бокам, а она продолжала неистово сопротивляться. Он сжал зубы, мышцы на руках напряглись, и Джоанна бессильно обмякла.
— Отпусти меня. — Девушка была на грани истерики. — Ты просто не можешь вернуться в мою жизнь, не имеешь права! — Голос сорвался, и она громко всхлипнула.
Не слушая ее, Ник открыл дверцу и резко отпустил руки. Совершенно потеряв голову, Джоанна набросилась на него с кулаками. Он скрутил ее и молча запихнул в машину. Больше она не сопротивлялась.
Ник быстро увозил ее из города, наугад выбирая улицы, и когда они остановились, то очутились в неизвестном глухом переулке. Кроме них только серебряный месяц осмелился заглянуть в это безлюдное место.
Джоанна глубоко вздохнула, что значительно придало ей смелости.
— Что все это значит? Объясни мне.
Он обернулся, и Джоанна увидела его глаза. Необъяснимый животный страх сковал тело. Ник хрипло, угрожающе рассмеялся:
— Ты только думаешь, что знаешь меня.
— Ник, не надо!
— Тихо! — Он повалил ее к себе на колени, и для Джоанны ночь превратилась в день, в сияющий, ослепительный полдень. Он целовал ее страстно, ненасытно, почти впиваясь в ее мягкие губы, до боли сжимая худые плечи, а когда девушка перестала сопротивляться, медленно заскользил по ее губам языком, не спеша утоляя любовный голод. Опьяненный вкусом ее губ, он настойчиво гладил девушку по спине, по упругим бедрам. Джоанна обхватила его обеими руками за шею и выгнулась, чувствуя, как по телу разливается тепло, и уверенность, и жизнь. Как только Ник нежно прикоснулся к ней; ее тело ответило за нее, лучше, чем если бы им руководил разум.
— Ник? — Джоанна прикусила его нижнюю губу.
— Не говори ничего. Не сейчас!
Снаружи, в благоухающей прохладной темноте, луна поливала округу чистейшим тусклым серебром, ничуть не похожим на томную красноватую медь тропиков. Где-то в ночи запела птица. До боли знакомая песня все приближалась, и Джоанне на мгновение привиделись розоватые цветы лотоса, украшавшие тихий лесной водоем. В висках оглушительно застучала кровь.
— Ник, пожалуйста!
Он нехотя поднял голову:
— Тебя безжалостно обманула моя сдержанность в прошлом.