— Интересно, — она скрестила руки на груди, — хотела бы я знать, а тебя что-либо когда-нибудь останавливало, если ты что-то хотел получить?
— Что ты такое говоришь? — Он стукнул рукой по джипу, отчего тот еще сильнее осел.
— Ты же никогда не испытываешь угрызений совести, оттого что делаешь что-то незаконное, так почему я должна их испытывать?
— Черт, а что это такое — угрызения совести?
— Это такая штука, которая не дает людям совершать любое заблагорассудившееся им действие.
— Любое? Ты обвиняешь меня в том, что я совершаю любое?..
Господи, да с тех пор, как он ее повстречал, он не совершил ничего такого, что можно было бы назвать "заблагорассудившимся действием". Разве что...
— Да, — сказала она, — ты делаешь абсолютно все, что захочешь.
— Подожди-ка, — ухмыльнулся Джек, — ты имеешь в виду случившееся в отеле?
— Не знаю...
— В Текстикане. На двуспальной кровати. Ты об этом?
Конечно, она хотела опровергнуть сказанное им, но была слишком честна для того, чтобы сделать это.
— Ты просто... говоришь и делаешь все, что тебе взбредет в голову, не так ли?
— А тебе этого разве не хотелось?
— Мне хотелось получить информацию.
— Информацию?
— Да, о моей тете!
Может, она все-таки не очень-то честна, подумал Джек. Или ее инстинкт подсказал ей такой ответ?
Ну, если так, то она зашла слишком далеко. Сейчас надо было говорить только правду.
Они стояли и молча смотрели друг на друга. А лес, ни на минуту не перестававший жить своей жизнью, время от времени привлекал их внимание очередным криком обезьян.
— Это обезьяны, — автоматически сообщил он, заметив удивление на ее лице.
— Ах, ну да.
— В этих местах часто бывает трудно отличить крики хищников от звуков, издаваемых безвредными животными.
— Да, я это заметила, мистер Джибралтар.
Мистер Джибралтар... Джек скривился и полез за палаткой. Было тепло, и Джек решил установить только тент и москитную сетку.
— Это из комода Мадрид? — спросил он.
— Да, а что?
— Ничего, я так и думал. Просто она поклонница британского колониального стиля в том, что касается разбивки лагеря.
— Да, наверно.
— Но от меня этого не жди, пожалуйста. Я не пью чай и, — он улыбнулся, — сплю голым.
— От тебя я бы и не стала ожидать ничего другого, мистер Джибралтар.
Джек поставил палатку, втащил в нее огромный матрас и спросил:
— Ты разрешишь мне лечь на него или мне спать на земле?
— А в чем дело?
— У меня нет матраса, — объяснил он.
В ее глазах что-то блеснуло, но она тут же сказала:
— Нет, уверена, что в данных обстоятельствах мы можем разделить один матрас.
— Хочешь произнести это по-испански, красавица?