В Солт-Лейк-Сити Морган возвратила в агентство взятую напрокат машину. На следующий день рано утром она улетела в Портленд. Отец встретил ее в аэропорту, а мать ждала у дверей дома. Семья Кассиди жила в очаровательном небольшом коттедже цвета морской волны. Под окнами росли кусты жимолости и розы; некоторые розы еще цвели. Френсис, мать Морган, ухаживала за цветником перед домом, Гарольд Кассиди занимался огородом. У Морган возникло ощущение, будто она попала в картинку из красочного журнала. Уютный дом, ухоженный сад, идеальный брак. Мать, несмотря на проблески седины в волосах, оставалась еще очень красивой; отец с годами становился только импозантнее.
Сердце Морган заколотилось. Она поцеловала мать, и все прошли в дом.
Ужин был просто превосходный: корнуоллские куры, фаршированные рисом, с бобами со своего огорода, и восхитительный пирог с тыквой. Сперва разговор шел о всяких пустяках; когда Френсис разлила по чашкам кофе, Гарольд сказал:
— А знаешь, Морган, ты посвежела. Хотя, признаться, ума не приложу, как можно отдохнуть в таком диком негостеприимном месте.
Морган поспешно заговорила, боясь растерять мужество:
— Я познакомилась там с одним мужчиной. Можно мне задать вам один вопрос?
— Ну, разумеется, дорогая. Надеюсь, это милый, достойный человек, — предположила ее мать.
— Ну, слово «милый» к нему вряд ли подходит.
— Хочу верить, он не сделал тебе ничего дурного? — строго спросил отец, вытирая очки белоснежным платком, которые каждую неделю наглаживала ему супруга.
Морган не хотела начинать разговор с обсуждения Райли.
— Ваша с мамой семья всегда казалась мне образцовой, и я мечтала о такой же. Именно поэтому я так долго встречалась с Чипом: он спокойный и рассудительный и мы с ним никогда не ссорились. Вы живете вместе уже тридцать три года, восемнадцать из которых я была рядом с вами, и на моей памяти вы даже ни разу не спорили. Френсис и Гарольд растерянно переглянулись.
— Неужели вам за столько лет удалось ни разу не поругаться?
— Не то чтобы поругаться… — начал было Гарольд.
— Иногда у нас бывают разногласия, — сказала Френсис.
— Мы спорим.
— Бывает, горячо. Но, конечно же, не ругаемся.
В течение всего этого диалога Морган смотрела то на отца, То на мать.
— Но почему я этого не слышала? — воскликнула она. — Ни разу!
— Потому что при тебе мы никогда этого не делали, — вежливо ответила Френсис.
— Когда еще мать ждала тебя, — с любовью взглянул на супругу Гарольд, — мы договорились никогда не повышать голоса друг на друга при ребенке.
— И строго держали свое слово.
— Значит, вы ссоритесь… — промолвила ошеломленная Морган.