— Еще бы, очень! Ты уже привозил сюда кого-нибудь?
— Нет, я сам здесь в первый раз. А что?
— Просто спросила.
— Проголодалась? — Не дожидаясь ответа, Мэтью провел ее на кухню, где на столе большая корзина с провиантом примостилась рядом с темной коробкой.
Фаби достала продукты.
— Поставлю вино в холодильник охлаждаться, — сказал Мэтью.
— Надеюсь, это не «Пино нуар», — заметила она, накрывая на стол.
— Конечно нет, только варвар будет охлаждать «Пино нуар». А почему оно тебе не нравится?
Фаби скривила лицо.
— Тот незабываемый ужин в Китовом хвосте навсегда отбил у меня любовь к этому вину.
— Что касается меня, то это единственное, что помогло мне держаться в тот вечер. Ты смотрела на меня как на заклятого врага, и еда не лезла в горло. Твоя реплика перед уходом была последней каплей. — Мэтью нарезал ветчину. — Ты действительно так считаешь?
— Я уже не помню, что тогда сказала, — соврала она.
— Помнишь, прекрасно помнишь, — сказал он, указывая на нее ножом. — Ты заявила во всеуслышание, что вовсе необязательно испытывать симпатию к мужчине, чтобы лечь с ним в постель. Из прошлого опыта сделала такие выводы или намекала на меня?
— Это был камень в твой огород. — Фаби поморщилась. — Вы с Кайлом очень больно ранили меня в тот день.
— Ты тоже больно ранила меня тогда, — сказал Мэтью и театральным жестом ударил себя в грудь. — Прямо в сердце.
— Хочешь, поцелую — и все заживет? — Она направилась к нему, в глазах ее плясал хитрый огонек.
Фаби развела в стороны его перепачканные жиром от ветчины руки, обвила его за талию, а другой рукой принялась расстегивать пуговицы на рубашке.
— Так нечестно, — простонал он.
— На войне и в любви все средства хороши, — оправдалась она и поцеловала мускулистую грудь как раз там, где билось сердце.
— А в данном случае что именно? — спросил он.
— И то и другое… — Фаби гладила его обнаженную спину подушечками пальцев, скользя губами вверх и вниз по груди и то и дело дотрагиваясь кончиком языка до его напрягшихся сосков. Затем она двинулась по гладкой коже вдоль плоского живота вниз, туда, где курчавились жесткие волосы, и уткнулась в пуговицу на джинсах. Мэтью резко, шумно вздохнул. Тогда она отошла на шаг, победоносно взирая на свою жертву. — Можешь вымыть руки.
Он смотрел на нее затуманенными глазами, тяжело дыша, словно пробежал стометровку, затем отвернулся к раковине и открыл воду. Когда он снова повернулся к ней лицом, то одарил таким взглядом, от которого у Фаби засосало под ложечкой.
— Скажи спасибо, что я голоден как волк, иначе такие шалости тебе бы просто так с рук не сошли, — пригрозил он, застегивая пуговицы на рубашке. — Но час расплаты уже близок.