— Никто, кроме врача, к которому я ходила сегодня. Он сказал, что отец всегда имеет право знать. Согласна. Но, очевидно, ты сомневаешься в своем отцовстве, так что разреши мне пройти, я еду домой.
— Черта с два я отпущу тебя! — Он схватил ее за плечи.
Фаби съежилась, словно ей были неприятны его прикосновения.
— Ради Бога, Фаби, прекрати, позволь мне помочь тебе. — В его глазах явственно читалась боль.
— И тебе все равно, отец ты или нет? — бросила она, и тут же паника охватила ее, так как к горлу подкатил ком.
Она едва успела добежать до раковины на кухне. Жестами она показывала Мэтью, что его присутствие не желательно, но он вытер пот ей со лба и протянул стакан минеральной воды. Откашливаясь и ловя ртом воздух, Фаби терла глаза, затем сделала глоток.
— Где твои вещи? — спросил он, когда вернулся, расплатившись с таксистом.
— Я не взяла их с собой.
— Можешь переодеться во что-нибудь мое. Завтра я съезжу за твоей одеждой, — безапелляционным тоном сообщил он и подхватил ее на руки.
Фаби из последних сил пыталась сопротивляться.
— Сейчас ты ляжешь в кровать, хочешь ты того или нет.
— Меня сейчас опять стошнит! — крикнула она, и Мэтью быстрыми шагами направился в ванную.
Фаби хотелось умереть со стыда, когда она выпрямилась и поймала свое бледное отражение в зеркале. С отвращением к себе она повернулась к нему спиной и решительно воспротивилась тому, чтобы Мэтью снова взял ее на руки.
— Не надо. Мне от этого дурно.
Видимо, в полном убеждении, что без его помощи она не справится, он положил ей руку на талию и довел до спальни, усадил на кровать и открыл шкаф. Достал футболки, спортивный костюм и разложил перед ней на кровати.
— Помочь тебе переодеться?
— Нет, спасибо, справлюсь сама.
Даже если это меня убьет, добавила она про себя, провожая его взглядом из комнаты, которая плыла у нее перед глазами. Наверное, такой эффект дают вогнутые стены. Фаби встала, и пол стал покачиваться, словно она находилась на палубе корабля. Она резко села.
Раздался тактичный стук в дверь.
— Ты уже легла?
— Нет.
— Можно войти?
— Это же твоя спальня.
Из-за двери показалась голова Мэтью.
— Что-то не так?
Он шутит?
— Если не считать, что я беременна, меня тошнит, кружится голова и разбито сердце, то я как огурчик, — огрызнулась она.
Впервые в жизни Мэтью Блэкберн выглядел совершенно растерянным.
— Что я могу для тебя сделать?
Обними и поцелуй меня, в отчаянии кричало все внутри.
— Боюсь, мне все-таки придется согласиться на твою помощь.
Мэтью опустился на колени перед кроватью и снял с нее туфли.
— В твоем положении лучше не носить туфли на таком высоком каблуке.