Генерал делает паузу, чтобы отхлебнуть минеральной воды из запотевшего бокала. Он научился эффектно держаться перед камерами, он научился делать эффектные многозначительные паузы. Он продолжает речь:
– Но мы, вооруженные силы,- говорит он, выделяя весомым ударением слово "силы",- мы заявляем прямо, что верны правительству, верны Федерации, верны Заветам Высокоразумных. И мы не допустим, чтобы мятеж вырвался за пределы этой ничтожной планеты, незаконные лидеры которой возомнили о себе бог весть что,- генерал делает еще одну паузу, глядя в объективы с недобрым прищуром; над правой бровью налился кровью, выделился четко – плохо заживший шрам.- Нынче стали модны разговорчики на такую тему, что, дескать, армия теперь никому не нужна, что для борьбы с мятежниками и прочее достаточно милицейского корпуса. Так вот, мы, вооруженные силы, заявляем прямо: только мы реально и действительно способны обеспечить порядок в Галактике. Это право мы заслужили годами кровопролитных битв, миллионами жизней офицеров и простых солдат. Мы и только мы будем стоять на страже интересов Федерации; мы и только мы сумеем защитить ее целостность от посягательств сепаратистов и дегенератов всех мастей! Я кончил.
– Превосходно, господин генерал,- отмечает ведущий.- А теперь мы попросим вас ответить на вопросы наших зрителей. Контактные линии подключите, пожалуйста.
Генерал медленно кивает. Он все еще с прищуром смотрит в экран, и заметно, как часто пульсирует под напором крови шрам у него над бровью.
Генерал. Он ждет.
Философ.
Он сидит за столом. Напротив на стене развернута до половины простыня визора. Звук убавлен, и то, о чем говорит генерал, отвечая на вопросы невидимой аудитории, практически не слышно – негромкий шепот и все.
Философ знает и генерала (когда-то он даже служил под началом этого самоуверенного служаки военным репортером в звании капитана при Генеральном Штабе десантных войск Федерации), и Вождя (года два назад Философ проездом оказался на мятежной планете и присутствовал на митинге изоляционистов). Философ хорошо понимает, что ни тот, ни другой не уступят, пойдут до конца, и скоро планета будет стерта с лица Галактики.
Философ быстро пишет. Это все, что он знает и умеет теперь. Он не может предотвратить неизбежной развязки в драме военнного противостояния; он просто пытается передоверить бумаге и потенциальному читателю те горькие мысли, что приходят к нему по поводу.
"Сегодня как никогда,- пишет философ,- приобрел остроту актуальности вопрос, а зачем, собственно, мы, то есть Человечество, понадобились Высокоразумным? Зачем им было нужно вытаскивать нас век назад из всепланетного кризиса, спасать нашу экономику и экологию? Чем, собственно, мы так приглянулись могущественной сверхцивилизации, освоившей добрую дюжину галактик?