«Да хоть о чем! Лишь бы говорить!»
Впервые его тяготила уединенность.
Он решительно откинул мешковину, сел и посмотрел на слабо видневшиеся в полумраке два тела, которые когда-то назывались людьми, а теперь представляли собой лишенный жизненной силы набор атомов и молекул. Поймал себя на том, что в какой-то мере завидует освобождению двух душ от того кошмара, в котором ему, и тысячам таких, как он, приходится существовать ежечасно…
Тихон сообразил, что эта мысль опять заведет его в терзания о прошлом, и поспешил в коридор. Окна второй половины дома выходили на запад, откуда внутрь проникал слабый свет еще не потухшего окончательно неба, и Тихон вовремя заметил сына Амантура, едва не наступив на мальчишку. Тот сидел на ступенях лестницы, вытянув ноги и прислонившись к стене плечом.
— Извини, чуть не зашиб тебя, — сказал Тихон.
Нусуп ничего не ответил. С мальцом трудно найти точки соприкосновения, тем более, что в мальчишке было что-то злое, чего не должно быть в ребенке. Стоит поискать другого собеседника.
Поеживаясь от сквозняка, Злотников направился вглубь квартиры. Он думал, что поселенцы на ночь тоже будут жечь костер, но ошибся. Собравшись в соседней от очага комнатке, родные Амантура уселись в ее центре, как можно теснее друг к другу. Конечно, одеты тепло, но это лишь временное решение проблемы. Ведь скоро начнутся по-настоящему серьезные холода, и что они будут делать тогда?
— Амантур? — позвал Злотников, не видя лиц, только черные силуэты.
— Он ушел на совет, — ответила ему кто-то из женщин.
— Какой совет? Разве вход не заколотили?
— Они наверху собираются. На крыше.
Их голоса разбудили маленького Сармата, и Рахат принялась его успокаивать. Злотников не стал извиняться и вернулся в коридор. Нусуп не повернулся в его сторону. Или Тихон безразличен ему, или паренек уснул, что было вероятнее. Влетит ему от отца, если Амантур вдруг нагрянет. Но будить паренька Тихон не стал, вторгаться в чужие дела — не в его правилах.
Пробравшись в свою комнату, он ощутил, что здесь прохладно, и пожалел, что сбежал с нагретого места. Осень вступила в права, и будет холодно. Возможно, холоднее, чем прошедшей ночью.
«А не развести ли мне костер?» — подумал он, не понимая еще, почему поселенцы готовы мириться с холодом. Набрал щепок, валявшихся в коридоре, сложил из них пирамидку. Этого казалось мало. Но мысль о том, чтобы разломать мебель в комнате, где навечно уснули двое, казалась кощунственной и, видимо, не ему одному, учитывая нетронутость обстановки. Собирался пойти на верхние этажи поискать деревяшек, но его остановил голос Амины.