— Это про вас мне Сашка звонила, что ли? — не слишком любезно, но все же осведомилась у них бабуля и, не дожидаясь ответа, махнула рукой: — Ладно, проходите, чего в дверях стоять.
И, впустив девушек в квартиру, скомандовала:
— На кухню идите!
Девушки гуськом потянулись и в без того маленькую, а еще и заставленную разным старым хламом кухоньку.
— Чего встали? — удивилась бабка. — Раз пришли, садитесь. Чай пить будем. С конфетами.
И она многозначительно посмотрела на подруг.
— Это вам! — спохватились девушки, отдавая старухе все три коробки. — Не знали, какие вы больше любите. С коньяком, с ликером или с шерри.
— Все сгодятся, — утвердительно кивнула бабка и выставила на стол вазочку с карамельками.
Судя по фантикам, это были настоящие кондитерские раритеты, выпущенные еще на заре перестройки. Попробовать конфетную музейную редкость подруги так и не решились. И покорно выпили горьковатый чай, пахнущий к тому же мокрой тряпкой. Бабка к разговору приступать первой не собиралась. И Кира наконец решилась. Выложив ту же историю о коварной родне и бедной обманутой в своих надеждах невесте, она выжидательно посмотрела на бабку. Но та оказалась не такой доверчивой, как ее внучка.
— А чего же ты, девка, — обратилась она к Лесе, — жениха-то своего даже и не навестила? Он у нас, считай, сутки провалялся, а ты к нему и не заглянула даже. Могла бы уж подсуетиться, коли речь о больших деньгах шла.
— Об огромных деньгах! — заверила бабку Кира, которая по-прежнему вела беседу, беря на себя инициативу.
— Вот! Вот! — осуждающе покачала головой бабка. — А теперь что? Теперь уж ничего не попишешь! Жених-то твой на том свете. Другого себе ищи! С этого ничего тебе не отломится.
— Но я хочу знать, кто виноват в его смерти! — твердо произнесла Леся.
— Тебе на что это? — насторожилась бабка. — Если в суд на родню жениховскую подать хочешь, то я тебе не помощница. Живо от всего отопрусь. И денег никаких не надо!
— Нет, в суд я не пойду, — решительно ответила Леся. — Хочу для себя правду знать. Кто к нему приходил?
— Если для самой себя, то скажу, — покосившись на принесенные ей конфеты, сказала бабка.
Видно, она и в самом деле обожала сладости. И ей явно не терпелось выпроводить подруг, чтобы в одиночестве насладиться подаренным лакомством.
— Только если попросишь потом перед кем-то подтвердить мои слова, то ничего не получится, не стану говорить, — снова предупредила она Лесю и без передышки продолжила: — Четверо к нему этой ночью наведывались. Трое один за другим пришли, я их пустила и выпустила. Ничего не случилось. А вот четвертый ближе под утро пришел. Я как чувствовала, что не надо у этого деньги брать. Но уж очень он настаивал. И деньги хорошие дал. Вот я и не устояла. Он в палату к больному прошел и о чем-то начал с ним говорить.