— Чего? — спросила она, глядя на подруг в упор и не обращая внимания на их приветствие.
— Простите, мы вот к вашему соседу, — замялась Кира.
— А его нет! — добавила Леся, жалобно улыбнувшись.
— И чего? — совсем не любезно повторила старуха.
— Не скажете, где он может быть? — оробела Кира.
— Не скажу! — отрезала бабка.
Но дверь не закрывала. И продолжала сверлить подруг злобным взглядом.
— И идите отсюда! — прибавила она неожиданно. — А то ходят тут всякие! Вынюхивают! А потом у честных людей неприятности случаются!
— Какие еще неприятности? — растерялась Кира.
— Вещи пропадают! Вот какие! — припечатала ее бабка обидными словами.
Подруги даже задохнулись от возмущения. Обвинять их бог весть в чем! И при этом иметь в соседях явного маньяка. Вот старая зараза! Еще защищает его! Конечно, если бы Леся была одна, то она бы уже давно поджала хвост и быстренько убралась подальше. Но Кира прощать оскорбления была не намерена!
— Ты, старая карга! — покраснев от злости, завопила Кира. — Ты хоть знаешь, что этот твой Герман, квартиру которого ты так охраняешь, на самом деле маньяк? Он уже несколько дней преследует нашу подругу. А вчера напал на нас!
— Это когда вы его, что ли, консервами закидали? — неожиданно ухмыльнулась бабка. — И колбасой поколотили? Наслышана!
Подруги оторопели. Такой откровенности от маньяка Германа они не ожидали. Вот наглец! Мало того, что он творит свои черные дела, так еще и с соседями сплетничает.
— Да вы глаза не таращьте! — вполне добродушно посоветовала им бабка. — У Геры от меня секретов никаких нету. И не маньяк он вовсе. Можете не опасаться.
И, сделав это заявление, она быстро захлопнула перед подругами дверь. И сколько девушки ни звонили потом, хитрая бабка так им и не ответила.
— Ну и поговорили, — вздохнула Леся, когда они уже спустились вниз. — Как думаешь, можно ей верить?
— Бабка явно безумная, — решила Кира. — Пойдем к другим соседям.
Других соседей дома не оказалось. Оставалась надежда на бабок, сидящих на лавочке во дворе. И на женщин с детьми, которые оккупировали песочницу и детскую площадку с качелями. К ним-то и побрели подруги. Но, увы, ничего внятного о своем соседе с двенадцатого этажа эти женщины сказать не могли.
По их словам, образ жизни у него был весьма рассеянный. Он мог появиться во дворе в четыре утра и начать заводить свою тарахтелку. Мог отправиться по своим делам и в полдень, а мог выйти из квартиры в первый раз только уже под вечер. Так что ни о какой работе с четким рабочим графиком речи не шло. Жил он в доме всего около двух лет. Переехал сюда из центра после того, как расселили их огромную коммуналку. Герман вместе с матерью получил однокомнатную квартиру. Но мать перебралась жить к сестре, оставив отдельную квартиру сыну.