– Точно, – согласился Табари. Он произносил это слово как «тон-чо», придавая ему юмористический оттенок. – Но имеется не меньше оснований предполагать, что тут самое подходящее место, где многое можно обнаружить. Захоронения, свалки, пещеры. Джон, мы вступили в эту игру, руководствуясь очень большими идеями. Мы вскроем замок крестоносцев, ведь не только чтобы порадовать…
– Точно! – прервал его Кюллинан, использовав выражение Табари.
– В моих исследованиях меня смущает одна вещь… и всегда смущала. Не против, если мы пройдем к холму? – По тропке они поднялись на плато, где, к своему удивлению, увидели фигуру доктора Элиава. Опустившись на одно колено, в восточном конце, где должна была пройти траншея В, и услышав их шаги, он бесшумно спустился по восточному склону и исчез. – Это был Элиав? – удивился Табари.
– Сомневаюсь, – ответил Кюллинан, но он знал, что видел своего израильского коллегу.
Табари прошел к северному краю холма, откуда вдоль крутых склонов открывался вид до самого дна вади. Спуск был тяжелым и неприятным на вид. В одном месте он прерывался, обнажая слои земли, и потом снова продолжался до самого дна вади.
– Во всем, что я читал, – сказал Табари, – отсутствует один фактор. Он вытекает из самого слова «Макор» – «источник». А из него вытекает и другая вещь. Фактор жизни. Почему поколение за поколением обосновывались именно здесь? Скорее всего, только потому, что тут была вода… и ее было вдоволь. Но мы не имеем представления, откуда она текла.
– Откуда же кибуц берет воду?
– Из современных артезианских скважин.
Их существование ничего не объясняло, и поэтому Кюллинан спросил:
– Ты думаешь, что природный родник был за стенами города? Как в Мегиддо?
– Не знаю, что и думать, – осторожно сказал Табари. – Но я бы не хотел, чтобы ты заваливал этот вади. Потому что через пару лет мы решим раскопать его. Именно здесь.
– Отчеты твоего дяди Махмуда получили известность потому, что он прислушивался к намекам. Ты хочешь, чтобы я последовал по его стопам?
– Тон-чо, – ответил Табари, и свалка была перенесена в другое место.
Следующим утром Табари обзавелся маленькой лопаткой и мотыжкой, которыми пользуются современные археологи, – на серьезных раскопках ковшовые лопаты недопустимы – и решил не присутствовать на торжественном начале работ, поскольку он руководствовался принципиально другими соображениями. У траншеи В в северо-восточном секторе на глаза ему попался один из кибуцников. Тот рассматривал какой-то предмет и подзывал к себе бригадира. Но затем молодой человек замялся, словно передумал, и приготовился сунуть маленький предмет в карман, чтобы потом перепродать его.