На центральном снимке был изображен почтенный пожилой ученый, который с ужасом взирал на менору у себя в руках. Подпись гласила: «Доктор Георг Московиц, известный археолог, говорит: «Это дьявольское изделие обрекает на гибель всех, кто им владеет, потому что на нем лежит проклятие смерти».
Застонав, Кюллинан сделал то, что редко себе позволял, – он вслух выругался.
– Черт побери, что это за доктор Георг Московиц?
– Тот симпатичный старый румын, – сказал Табари, – который держит менору.
– Тащи его сюда! – рявкнул Кюллинан, но, когда кибуцник, спокойный и невозмутимый, появился, Табари перехватил инициативу:
– Это ты на снимке?
– Когда тот парень снимал, доктор Кюллинан стоял рядом.
– Не помню, чтобы ты так выглядел, – сказал Кюллинан, приглядевшись к фотографии.
– Как раз перед тем, как снять, тот парень скорчил мне рожу, – объяснил кибуцник. – Я прямо подпрыгнул.
– Ты точно ничего не говорил о «проклятии смерти»?
– Нет. Но когда тот фотограф шел к своей машине, он окликнул меня и спросил, не думаю ли я, что на подсвечнике лежит проклятие, и, чтобы отделаться от него, я сказал: «Может быть».
Этим же днем на холме появились первые экскурсанты, которые хотели увидеть «подсвечник смерти», а на следующее утро прибыл уже туристский автобус. Расстроенный Кюллинан сказал Элиаву: «Я лез из кожи вон, чтобы оберечь достойную репутацию раскопок. Шестеро желающих помочь нам разрекламировали себя, и я отказался от их услуг».
– Мы знакомы с твоим осторожным интервью, когда чикагский репортер хотел, дабы ты сказал, что надеешься сделать открытия, связанные с Библией. – Элиав раскурил трубку.
– И все же мы ведем раскопки на земле, где зародились три величайшие религии. И должны вести себя безукоризненно.
– Ты предполагаешь найти материалы, касающиеся христианства? – спросил Элиав.
– Материалы? Ты имеешь в виду манускрипты… доказательства? Нет. Но вот проникнуть в суть – да.
Собеседники замолчали, и спустя какое-то время Кюллинан спросил:
– Разве ты, как еврей, не надеешься найти то, что бросит свет…
– А почему, по-твоему, я работаю на этих раскопках? – задал вопрос и Элиав. – Каждый раз, втыкая лопату в землю, я смутно надеюсь найти то, что расскажет мне нечто большее об иудаизме. – Он помолчал. – Нет, не так. Расскажет не мне. А миру. Потому что мир должен знать.
Ответственность за поставленную цель, которая лежала на этих двоих людях, заставляла их с отвращением смотреть на газетную истерию. Хотя никто из них не рассчитывал найти какие-то новые исключительные данные, имеющие отношение к иудаизму, христианству или исламу, каждый надеялся извлечь из недр Макора серьезную информацию, которая поможет понять мир, где зародились эти религии.