— Вам просто жалко меня, я знаю. — Она всхлипнула. — Вы просто очень добрый.
— Я чувствую себя околдованным. — Его голос прерывался.
— Тогда поцелуйте меня.
На палубе никого не было. Он мимолетно склонился к ней.
— Нет, по-настоящему.
Давно он не прикасался к таким юным, таким невинным губам. Солоноватые брызги, словно слезы о нем, застыли на ее фарфоровых щеках. Она была свежа и непорочна, но в ее глазах таилось неистовство.
— Я люблю вас, — прошептала она, — я ничего не могу с собой поделать, ничего! Я полюбила вас с первого взгляда — не на пароходе, нет, а уже год назад, когда Грейс Хили привела меня в театр на репетицию, а вы вдруг встали из второго ряда и начали им говорить, как нужно играть. Я написала вам письмо, да только не отправила, разорвала.
— Нам надо идти.
Они шли по палубе, и она протяжно всхлипывала, а потом еще раз, уже перед дверью своей каюты, страшно неосмотрительно, подняла к нему лицо для поцелуя. Когда он снова переступил порог бара, кровь тяжкими молотами стучала у него в висках.
Он был рад, что Ева, видимо, не заметила его прихода, а по всей вероятности, даже и не знала, что он уходил. Он немного переждал, а потом сделал вид, что очень заинтересован ее занятием.
— Что это?
— Ева рисует мне на манишке Эйфелеву башню для сегодняшнего маскарада, — объяснил ему Баттеруорт.
— Ну вот. — Ева отложила кисть и обтерла платком руки. — Получилось?
— Истинный шедевр!
Ее глаза скользнули по группе зрителей и как бы случайно задержались на Адриане.
— Ты совсем промок. Пойди переоденься.
— Пойдем вместе.
— Я лучше выпью еще шампанского.
— По-моему, тебе хватит. И нам надо одеться для маскарада.
Она неохотно сложила краски и пошла впереди него к выходу из бара.
— Стэкомб заказал столик на девятерых, — сказал Адриан, шагая вслед за ней по коридору.
— Молодое поколение, — проговорила она с преувеличенной горечью. — Уж конечно, молодое. И ты позабыл обо всем на свете — с ребенком.
Они еще долго разговаривали в каюте: она едко, он уклончиво; разговор оборвался, когда корабль вдруг резко швырнуло вверх, и Ева, неожиданно выдохнув остатки хмеля, опять почувствовала себя плохо. Им не оставалось ничего другого, как заказать два коктейля в каюту; но, выпив, они все же решили пойти на маскарад; возможно, он убедил ее, что она волнуется понапрасну, а возможно, ей стало все равно.
Адриан был готов через несколько минут — он не признавал маскарадных костюмов.
— Я подымусь наверх. А ты собирайся поскорей, хорошо?
— Пожалуйста, подожди меня — такая ужасная качка.
Он присел на кровать, пытаясь скрыть нетерпение.