Харви Уоррендер услышал и не замедлил ответить:
– А началось все с того, что мне велели сменить стиль руководства моим министерством. Но я бы хотел напомнить всем, что я обеспечиваю соблюдение Закона об иммифации, подчеркиваю, закона, – он оглядел толпящиеся вокруг него мужские фигуры. – И я буду обеспечивать соблюдение закона до тех пор, пока вы, мерзавцы, не соблаговолите его изменить.
Кто-то обиженно заметил:
– Возможно, уже завтра у вас никакого министерства и не будет, приятель.
Один из помощников – на этот раз лейтенант ВВС – подошел к премьер-министру. Приглушенным голосом он объявил:
– Его превосходительство просил передать вам, сэр, что он удаляется.
Джеймс Хауден посмотрел в сторону дверей. Генерал-губернатор обменивался рукопожатиями с некоторыми из гостей, одаряя их широкой улыбкой. Рука об руку с Маргарет премьер-министр направился к ним через гостиную.
– Надеюсь, вы не возражаете, что мы так рано уходим, – сказал ему генерал-губернатор. – Натали и я слегка устали.
– Должен принести извинения… – начал было Хауден.
– Стоп, дружище. Лучше всего сделать вид, что я ничего не заметил, – генерал-губернатор тепло улыбнулся им обоим. – Самого счастливого Рождества вам, премьер-министр, и вам тоже, Маргарет, дорогая.
На этом их превосходительства с достоинством удалились, провожаемые реверансами дам и почтительными поклонами их мужей.
В автомобиле по дороге домой Маргарет спросила:
– Разве после сегодняшнего Харви Уоррендер не должен подать в отставку?
– Не знаю, дорогая, – задумчиво протянул Джеймс Хауден. – Он может и не захотеть.
– И ты не сможешь его заставить?
Он подумал, что бы сказала Маргарет, если бы он ответил ей всю правду: “Нет, я не могу заставить Харви Уоррендера уйти в отставку. По той причине, что где-то в этом городе – возможно, в банковском сейфе – лежит клочок бумаги, исписанный моим почерком. И если его достанут и обнародуют, клочок этот вполне может стать некрологом или предсмертным письмом самоубийцы по имени Джеймс Макколлам Хауден”.
Вместо этого премьер-министр вслух произнес:
– Видишь ли, у Харви много сторонников в партии.
– Но даже его сторонники, несомненно, не простят ему того, что произошло сегодня.
Хауден не ответил.
Он никогда не рассказывал Маргарет о съезде и о сделке, которую они с Харви заключили девять лет назад относительно поста лидера партии; о навязанной ему сделке, когда они остались вдвоем в тесной актерской уборной, а за ее стенами, в огромном торонтском зале, бушевали конкурирующие фракции, с нетерпением ожидавшие начала выдвижения кандидатур, которое почему-то задерживалось – задерживалось потому, что два главных претендента, укрывшись от посторонних глаз, пошли ва-банк, решив играть друг с другом в открытую.