— Хорошо, веди нас скорей,— сказал Рудольф, и обратись к жене, злобно присовокупил вполголоса: — Вот, она во власти лакеев!.. Нет уж, эта возмутительная выходка переходит всякие границы!
Между тем Самуил несколько пришел в себя. В первые минуты восторга он сознавал лишь одно, что сокровище, которое он считал навсегда утраченным, снова вернулось в его объятия; но теперь в нем пробудилась вся его энергия. Теперь он хотел жить и до последней крайности защищать посланное ему судьбой счастье. Приподняв головку Валерии, покоившуюся на его груди, он впился своим чарующим взглядом в глаза молодой девушки.
— Дорогая моя, ты любишь меня и останешься со мной, не правда ли? — шептал он тихим ласкающим голосом, силу которого он уже испытал.— Ты еще свободна и счастье в наших руках, Валерия; уедем из этого города, куда хочешь. Ты равнодушна к Раулю, покинуть его не будет для тебя жертвой, да, наконец, приобретая тебя снова, я не потерплю, чтобы ты сделалась женой другого. Пусть там ищут тебя...
Эти слова вернули Валерию к действительности. Как бы очнувшись от опьянения, она поняла, каким нареканиям подвергла свою семью, какое оскорбление наносила Раулю, который так честно и открыто спрашивал ее о прошлом.
— Ты требуешь от меня невозможного, Самуил! —» проговорила она, вырываясь из его объятий.— Пойми, что приглашенные на свадьбу уже собираются у нас в доме и в церкви; я не имею никакого права, никакой причины бросить Рауля и бежать за час до свадьбы. Ах, Самуил! Забудь меня после этой минуты примирения, когда я могла оправдаться в твоих глазах и вымолить твое прощение. Я счастлива, никакая тень не разделяет более нас, ты меня любишь и обещал жить.
— Да, я обещал жить, но для тебя,— отвечал Самуил, мрачно глядя на нее,— ужели ты в самом деле думаешь, что после этой минуты счастья я откажусь от тебя в угоду глупой толпе, которая все равно ничего не поймет и не узнает побудительных причин. Ты снова слабеешь и трусишь, Валерия, ты хочешь обмануть князя, который Верит тебе, принести ложную клятву перед алтарем, когда твое сердце полно любви ко мне? Как это согласуется с твоей религией? Безумная! Ужели ты решишься отдаться этому человеку, когда на тебе горят мои поцелуи. Нет, теперь, конечно, ты принадлежишь мне!
Он обнял ее и прижал к груди.
— Пусти меня, я не могу! — воскликнула Валерия, отталкивая его и ломая руки.— Я должна уйти, я не могу компрометировать честь Рауля, он этого не заслужил!
Раздражение, бушевавшее в груди Самуила, вдруг вырвалось наружу.