Он словно хотел задушить ее в страстном объятии, в котором чувствовались все пережитые им страдания.
Валерия тоже была охвачена страстью, забыв прошлое и будущее. Забыв, для чего надела этот наряд, она безответно отдавалась чувству невыразимого блаженства. Он любил ее и прощал, а все остальное не существовало для нее в эту минуту.
Вскоре после того, как Валерия вышла из дому, Антуанетта снова пришла в ее комнаты, чтобы передать ей поручение старого графа. Не найдя Валерии, молодая графиня встревожилась, позвала Марту и спросила, где ее барышня. Камеристка побледнела, и это ее смущение возбудило подозрение. Антуанетта заставила ее во всем признаться.
Дрожа и глотая слезы, Марта рассказала о разговоре своем с Валерией, заявила при этом, что не знает, куда та девалась. В сопровождении камеристки Антуанетта торопливо вошла в гардеробную, и произведенным осмотром было установлено, что бурнус с капюшоном и черная вуаль исчезли из шкафа.
— Полоумная дура! Видишь, что наделала твоя болтливость?— обратилась она к Марте.— Но куда она могла уйти?
— На загородную виллу, быть может. Я сказала барышне, что банкир там,— отвечала трепещущая Марта.
— Хорошо. Оставайся и сторожи здесь, чтобы никто не вошел сюда.
Когда расстроенная и испуганная Антуанетта вбежала в уборную мужа и сообщила ему о случившемся, Рудольф побледнел и крепкое ругательство сорвалось с его уст.
— Надо немедленно добыть эту сумасшедшую,— говорил он, проворно одеваясь.— Я привезу ее живую или мертвую.
— Возьми меня с собой,— просила Антуанетта,— я уговорю ее.
— Хорошо, если обещаешь не падать в обморок и не задержишь меня. У нас в запасе еще час времени до приезда подруг. Накинь что-нибудь и выходи ко мне в переулок, я иду скорей нанять фиакр.
Через четверть часа, выходя из фиакра возле садовой калитки виллы, они заметили другого извозчика, кого- то ожидавшего.
— Кого ты привез?—спросил Рудольф, давая кучеру золотую монету.
— Даму под вуалью и в белых атласных башмачках, она велела ждать ее,— отвечал кучер.
Рудольф вздохнул свободнее.
Приказав извозчикам дожидаться, он вошел с Антуанеттой в сад. Но они были в большом затруднении, не зная, в какую сторону направиться. Как вдруг из кустов вышел какой-то человек и подошел к ним.
— Вы ищете графиню, ваше сиятельство — спросил он.
— Да, где она?
— Она разговаривает с барином, возле пруда. С тех пор, как господин Мейер покушался на свою жизнь, он в таком странном настроении духа, что мы день и ночь следим за ним. Я его камердинер Стефан, а другой слуга караулит там, дальше.