— Устал, дорогой?
— Да, — сказал Патрик. — Устал. — Говоря это, он сделал одну непривычную вещь: поднял стакан и залпом осушил его, хотя там оставалось еще больше половины. Она не смотрела на него в тот момент, но поняла, что именно он делает, поскольку услышала, как звонко ударились кубики льда о донышко пустого стакана, когда он снова опустил руку. Сделав небольшую паузу, он чуть подался всем телом вперед, затем встал и медленно пошел к серванту за новой порцией.
— Я принесу! — воскликнула она, вскакивая с места.
— Сядь, — сказал он.
Когда он снова подошел к креслу, она заметила, что жидкость в стакане заметно потемнела, став похожей на янтарь от щедро налитого виски.
— Дорогой, тапочки тебе принести?
— Нет.
Мэри смотрела на него, пока он пил густо-желтый напиток, и видела, как в стакане появляются прозрачные маслянистые разводы в местах соприкосновения льда с крепким виски.
— Мне кажется, это непорядок, — сказала она, — когда полицейского в старшем чине заставляют весь день проторчать на ногах.
Он никак на это не отреагировал, и потому молодая женщина снова нагнула голову над своим рукоделием, но всякий раз, когда муж подносил стакан ко рту, она слышала характерное позвякивание кубиков льда о стекло стенок.
— Дорогой, тебе принести немного сыра? Я не стала заниматься ужином, ведь сегодня же четверг.
— Нет, — ответил Патрик.
— Если ты очень устал и сильно проголодался, — продолжала она, — еще не поздно все переиначить. В морозильнике полно еды и всяких закусок, а поужинать ты можешь прямо здесь, не вставая с кресла.
Она не отводила от него внимательного взгляда, ожидая какой-либо реакции — улыбки, кивка, но так и не дождалась.
— Ну ладно, — продолжила она, — я все равно принесу тебе сыр и крекеры.
— Не хочу я ничего, — проговорил он.
Женщина неуютно поежилась в кресле, все так же пристально наблюдая за ним. — Но тебе же надо поужинать. Я прекрасно все устрою прямо здесь. Мне даже будет приятно. Можно приготовить баранью ногу. Или свиные отбивные. Все, чего пожелаешь. Холодильник забит едой.
— Оставь ты все это, — сказал он.
— Но дорогой, ты должен поесть! Я в любом случае приготовлю, а потом ты сам решишь, будешь есть или нет.
Она встала и положила шитье на стол рядом с лампой.
— Сядь, — сказал он. — Присядь хотя бы на минуту.
Именно тогда в душу женщины начал заползать страх.
— Да, присядь.
Мэри медленно опустилась в кресло, по-прежнему не отводя от него своих больших, изумленных глаз. Он уже успел прикончить второй стакан и сейчас угрюмо смотрел в его пустое чрево.
— Послушай, — наконец произнес он, — мне надо тебе кое-что сказать.