Ага!
Только сейчас
сообразил! Раз
мне положен
партмаксимум,
значит я, что,
- член партии?
Так
и есть. Кроме
червонцев в
портмоне обнаружилась
скромная картонная
карточка,
озаглавленная
"Российская
коммунистическая
партия (большевиков)".
И ниже: "Партийный
билет N...". Ого!
Тут у нас и год
рождения указан.
Мне теперь,
оказывается,
тридцать семь
лет, ибо я 1886 года
рождения. А в
партии состою
с 1903 года. Неплохо
так. Дооктябрьский
стаж, это вам
в Советском
государстве
не хухры-мухры.
Это Красин
постарался,
ибо пребывание
в меньшевиках
могли и не зачесть,
и был бы партстаж
только с начала
1918, когда я из
эмиграции
возвратился
в Питер... А выдан
этот билет в
1922 году. Хотя
реально я (реципиент,
конечно!) его
получил буквально
на днях, как из
Англии вернулся
после завершения
работы в "ARCOS"
(All-Russian Co-operative Society), - сам ходил
за ним в учраспредотдел
ЦК, благо от
моей работы
до них всего
два шага.
Впрочем,
это был только
завершающий
этап. Выписал
мне этот партбилет
еще в прошлом
году Городской
райком, где я
состоял на
учете, а после
его упразднения
в том же 1922 году
меня перевели
на учет в Бауманский
райком (ибо,
как мне сообщили
в нашей партячейке
в НКВТ, теперь
мы относимся
к Бауманскому
району). И, естественно,
Осецкий, по
возвращении
из Англии, отправился
поменять свой
старый партбилет
образца 1920 года
именно туда.
Но оказалось,
что из-за моего
длительного
отсутствия,
когда кампания
по обмену партбилетов
уже давно прошла,
мой билет из
райкома сдали
сначала в горком,
а оттуда - в ЦК,
в учраспредотдел.
В общем, на беготню
по инстанциям
ушло в общей
сложности два
дня...
Хорошо,
конечно, что
память реципиента
кое-что подсказывает.
Но все же бог
с ними, с этими
партучетными
деталями - все
это дела прошедшие.
А сейчас - на
улицу, прогуляться,
и проветрить
мозги, чтобы
они из ушей не
полезли.
Выйдя
из подъезда,
с немалым
любопытством
поглядываю
по сторонам.
Места вроде
какие-то знакомые.
А, вот и номер
дома с названием
улицы. Ну, точно,
знакомые места
- Малый Левшинский
переулок! Вот,
значит, где я
квартирую. Тут
у меня когда-то
родственники
совсем неподалеку
жили, но сейчас,
в 1923 году, их тут
еще нет. И где-то
до года, кажись,
1927 или до 1928 - не
будет. Так что
встреча с ними
мне пока не
грозит.
Из
переулка выхожу
на Пречистенку
и иду к центру.
По пути то и
дело сворачиваю
в переулочки,
с интересом
убеждаясь, что
особняки, которым
вскоре предстояло
превратиться
в резиденции
посольств
различных
держав, стоят
себе на месте,
и еще, видимо,
не подозревают
об уготованной
им участи.