- Серьезнее
некуда!
-...Тогда,
я думаю, Политбюро
сможет пойти
тебе навстречу.
Но лучше будет,
если мы это
решим на партконференции,
чтобы не чесали
языками, что
мы тут тебя в
угол зажимаем,
- продолжил
генсек. - Кого
думаешь предложить
себе на замену?
- Это
уж вы сами решайте,
- отмахнулся
Троцкий. - Ставьте
того, кому вы
сможете доверять,
и кто с делом
справится.
- Добро,
- хмуро бросил
Сталин.
- Значит,
договорились?
- уточнил Лев
Давидович.
- Договорились.
Ладно, ты давай,
выздоравливай,
а работу какую-нибудь
полегче мы тебе
найдем. Без
дела не оставим.
- С этими словами
Сталин встал,
и, кивком попрощавшись,
повернулся
к двери.
- До
свидания, - тихо
произнес, почти
прошептал
Троцкий. "Как
там Ленин говорил
по поводу НЭПа?
Не удалось
взять крепость
штурмом - отойдем,
перегруппируемся,
перейдем к
осаде? А мы, раз
открытого боя
нам не выиграть,
перейдем к
партизанским
действиям...".
Но на душе было
паршиво - дальше
некуда.
Глава
11. Визит в Коммунистический
университет
и знакомство
с Рязановым
Новый,
1924 год начинался
в Москве морозами.
Задули холодные,
пронизывающие
ветры, замели
метели, наваливая
сугробы снега.
Но не похоже
было, чтобы они
были способны
серьезно остудить
накал политических
страстей.
XI Московская
губернская
партийная
конференция
открылась, как
и в моем времени,
10-12 января. Однако
политические
предпочтения
делегатов на
ней распределились
уже по-иному.
Впрочем, на
районных
партконференциях
в Москве, состоявшихся
вскоре после
демарша Троцкого,
и потому еще
не испытавших
сколько-нибудь
серьезного
влияния растерянности
в рядах оппозиции,
за оппозиционные
резолюции
проголосовало
почти столько
же делегатов,
что и в моей
истории - 28% (а в
моем времени
их было 36%). Более
того, оппозиционно
настроенные
делегаты сумели-таки
составить
большинство
в Хамовническом
районе, хотя
и буквально
двумя голосами.
Но вот на
губпартконференции
ситуация
высвечивалась
уже совсем
другими красками.
Резолюции,
предлагавшиеся
делегатами,
сохранившими
верность платформе
46-ти (и тем немногим
"подписантам",
кто от нее не
отрекся), далеко
не собирали
даже те 16-18%, что
были в моей
реальности.
А компромиссный
проект, предложенный
Г.Л. Пятаковым,
пытавшимся
выступить в
роли примирителя
оппозиции и
большинства,
собрал всего
11% голосов. Правда,
при всем осуждении
оппозиции, тон
нападок на нее
был несколько
ниже (впрочем,
о "мелкобуржуазном
уклоне" говорили
вовсю), а сам
Л.Д. Троцкий
подвергался
лишь очень
мягкому порицанию
за колебания
и непоследовательность.
И если в моей
реальности
Л.Б.Каменев в
своей речи
давил на Троцкого,
предлагая тому
отречься от
оппозиции, то
тут Предреввоенсовета
сработал на
опережение,
и Каменеву
поневоле приходилось
искать более
сдержанные
формулировки
- хотя и тут он
нашел, за что
несколько раз
уколоть своего
оппонента.