- Старик,
однако, запоздал.
Первоначальные
тезисы по этому
вопросу он
начал готовить
только в ноябре.
К тому же он
считал, что
такие крутые
перемены надо
выносить на
съезд партии.
В результате
промедления
мы получили
антоновщину
и Кронштадт.
- Зачем
вы мне все это
рассказываете?
- при всем при
том, что Троцкий
был немало
удивлен моим
рассказом, в
его тоне по-прежнему
сквозило недоверие.
- По
уговору с Лениным,
я не мог входить
в контакт с
кем-либо из
руководителей
большевиков,
и уж тем более
не имел права
знакомить
никого со своими
аналитическими
выкладками,
которые готовил
по его поручениям.
Но сейчас передо
мной безвыходная
ситуация. Если
бы не его железная
воля, Старика
уже не было бы
с нами сразу
после первого
приступа.
Колоссальным,
сверхчеловеческим
напряжением
ему удавалось
возвращаться
к работе. Даже
сейчас он пытается
восстановить
работоспособность.
Но никакая воля
не может справиться
с хрупкостью
кровеносных
сосудов головного
мозга. Это
наследственное.
Его отец, Илья
Николаевич,
умер от той же
болезни. Вряд
ли Ильич доживет
до нового года.
Будет чудо,
если он протянет
еще две-три
недели после
этого срока.
На большее
надежды нет.
Никакой. Что
бы ни говорили
врачи.
- Что,
действительно,
никакой надежды?
- Троцкий не
скрывает своей
тревоги, и, похоже,
теперь он склонен
мне поверить.
- В том-то
и дело! - вынужден
огорчить я его.
- Я в тупике. Мне
не с кем поделиться
своими выкладками
о ситуации в
партии и в
Коминтерне.
А ситуация
крайне тревожная.
Происходит
то, чего Ильич
боялся перед
приступом
болезни больше
всего - раскол,
бонапартистское
перерождение
партии и утрата
ее пролетарского
характера.
- Ну
вот, - взрывается
Лев, - а вы мне
перед лицом
явной угрозы
развития событий
именно в этом
направлении
советуете черт
знает что!
- Для
начала: я вам
пока ничего
не советовал!
Так,
не надо срываться.
Отвечай жестко,
но спокойно.
Не раздражайся,
но будь убедительным.
- Не
советовал, но
посоветую. Вы
сейчас - ключевая
фигура, вокруг
которой завязался
узел противоречий
в руководящем
слое коммунистов.
Поэтому я и
обращаюсь
именно к вам.
По
существу критики
вы правы. Но
что вы будете
делать с этой
правотой? Переубедить
противников
в ЦК и в Политбюро
вам не удастся.
Они - не случайные
приверженцы
чиновничьих
методов руководства
партией, а лишь
выражение уже
фактически
свершившейся
бюрократизации
партии и государства.
Значит, остается
лишь совершить
внутрипартийный
переворот,
прогнать нынешнее
большинство
и занять его
место. Шансов
на это практически
нет, и к тому
же - готовы ли
вы поступить
подобным образом?
Выставить
Зиновьева,
Каменева, Калинина,
Рыкова, Сталина,
Куйбышева,
Орджоникидзе,
Молотова и
прочих, вместе
со всеми их
активными
приверженцами
со всех их партийных
постов и фактически
основать обновленную
партию? Но ведь
реальность
такова, что
победить вам,
скорее всего,
не удастся. И
ваши противники
не станут терпеть
оппозицию,
которая будет
постоянно
нападать на
них "слева".
Либо вас раздавят
организационно
и политически,
либо вам придется
встать на путь
создания "второй
партии". Но
ведь, судя по
всему, вы и к
этому не готовы,
не так ли?