— Напишите полный список лекарств и всего необходимого, — услышала она властный голос подруги. — Вы точно уверены, что ее нельзя перевезти в Москву?
Ответа не последовало.
— Ну хорошо, — почему-то согласилась Натка, — тогда круглосуточное дежурство у постели, договоритесь с медсестрой, вы поняли? Материальную сторону вопроса мы с вами обсудили. Теперь о питании. Ясно-ясно, что пока только капельница. Напишите список продуктов. Я хочу, чтобы ей готовили отдельно.
Закончив беседу, Натка развернулась и, сбросив белую норковую горжетку, наклонилась над больной.
— Галочка, ты меня видишь, я с тобой. Я буду с тобой до вечера, а потом придет Лиза.
У Галины при слове «Лиза» больно защемило сердце, и невольно две крупные слезинки выкатились из глаз.
— Видите? С ней нельзя сейчас разговаривать. Она начинает нервничать. Посмотрите на прибор. В таком состоянии до инфаркта недалеко, мы же ее с того света буквально… Если бы не Петр Васильевич, он, кстати, уже два раза звонил, спрашивал.
— Кто это Петр Васильевич?
— Милиционер наш местный, он ее спас.
— Телефон его дайте, — словно приказала Натка, но потом, опомнившись, добавила: — Пожалуйста.
— Да он вас сам собирался найти, поговорить хотел.
— Я не для этого, — отмахнулась Натка, — отблагодарить хочу.
— Ой, что вы, ему не надо, — испуганно замахала молоденькая докторша.
— Почему это не надо? Я слышала, он ее из машины вытащил, в одеяло завернул, до операционного стола буквально на руках донес.
— Все равно, он не такой, не возьмет он от вас ничего. Мы же с ним в одном городке живем, я его с детства знаю.
— Ладно, — пожала плечами Натка, — если спросит обо мне, дайте ему мой мобильный телефон.
Она чувствовала, здесь все относятся к ней как к инопланетянке. Ее вид, запах духов, горжетка из дорогого меха, авто, стоящее перед больницей, на которое дивились прилипшие носами к окнам санитарки, — все делало ее неземной в этой маленькой загородной больнице.
Трель мобильного телефона, раздавшаяся из сумочки, прервала ее разговор с врачом.
— Слава Богу, пришла в себя, — ответила она на звонок. — Ну что ты, Геночка, разве ей можно разговаривать? Ну конечно, в сознании, меня узнала. Все будет в порядке. Мы ей тут райский сад устроим, она живо поправится, потом к себе заберем. Как же мне не убиваться? — Тон Натки с делового сменился на горестный. — Гена, я простить себе не могу, к нам же спешила… к детям. Ведь не доехала до дома буквально пяти минут! Какой болван из нашего поселка ей навстречу попался? Нет, с милиционером не разговаривала. Я уверена, что встречный виноват, наверняка пьяный был. В такую поздноту разве трезвый кто-нибудь из нашего поселка в Москву направится? До вечера я буду тут, потом меня Лиза сменит. Она с мамой приедет.