— Нет, — сказал он, бегло взглянув на владельца супермаркета. Его глаза не хотели отрываться от Грэйс. Но та совершенно перестала обращать на него внимание. Повернулась к стойке и пила свежее пиво, которое только что поставил перед ней бармен. — Нет, я просто итальянец.
Тем временем подоспело и его пиво, и Чак протянул ему кружку с шапкой пены. В пиве плавало несколько льдинок, поскольку его достали из морозильника. Джованни осторожно пригубил. Пиво оказалось ледяным, таким холодным, что у него будто онемели язык и глотка.
— Вы итальянец? — переспросила Грэйс, неожиданно повернувшись к нему с совершенно изменившимся выражением лица. — Вы приехали из Италии?
Скука исчезла из ее взгляда. Большие карие глаза расширились от удивления, но самое неотразимое впечатление произвел на Джованни ее рот. Она заговорила, и его ослепили ее белоснежные зубы. Все в ней казалось ему обворожительным и прекрасным. Он многое бы отдал за то, чтобы остаться с ней наедине. Почему этот проклятый Чак все никак не убирает руку с ее попки?
— Наша малышка Грэйс млеет по Италии. — Чак захохотал и сделал именно то, чего желал Джованни: убрал руку с попки Грэйс. Но только для того, чтобы обнять ее за шею и привлечь к себе. Грэйс довольно раздраженно отпихнула его.
— Убери руки, Чак Харрис, — прошипела она. — Пойми наконец, что у тебя со мной нет шанса.
— Она опять фыркает, твоя сестра, эта маленькая кошка, — констатировал Чак, обращаясь к Дугласу. Но руки все-таки выложил на стойку, обхватив запотевшую от холода кружку, которую бармен как раз поставил перед ним.
Грэйс рассердилась. Она знала Чака с детства. Он был на восемь лет старше. В свои двенадцать она его боготворила. Но тощая маленькая девчонка в то время его не интересовала.
А сейчас взрослая двадцатичетырехлетняя женщина Грэйс сама перестала интересоваться этим холостяком, лучшим другом ее брата. Дуглас был всего на два года старше Чака. И они дружили со школы. Но это не давало Чаку никакого права обнимать ее за шею или целовать, как если бы он тоже был ее старшим братом.
— Откуда вы? — снова обратилась Грэйс к Джованни, еще не ответившему на ее первый вопрос. Высокий чужеземец казался ей слишком молчаливым и замкнутым. Но его глаза говорили за него, и Грэйс отлично видела, что ему не нравилось хозяйское поведение Чака по отношению к ней.
— Я неаполитанец, — сказал Джованни и с улыбкой посмотрел Грэйс в лицо. Он гордился своим родным городом и надеялся, что Грэйс достаточно образована, чтобы знать, где находится Неаполь. Большинству американцев были известны лишь Флоренция, Венеция и Рим.