Его глаза светились холодной, обезоруживающей голубизной. Они были безжизненными, как мрамор, и одновременно оценивающими.
– Прошу прощения, что пришлось ждать. На меня снизошло вдохновение, и я спешил записать все, когда ты вошел. Меня осенила мысль по поводу нейтрино – нейтральных частиц, бесполезных для практических нужд. В целом они не реагируют с материей.
– Мне сказали, ты сотрудничаешь с учеными из Токио.
– Они используют емкость на пятьдесят тысяч тонн воды, в которой проводят исследования с помощью счетчика Черенкова. Изучают нейтрино, протонный распад, мюоны. Я не буду утомлять тебя техническими подробностями, но они делают поразительные успехи.
– Звучит интересно.
– Не очень. Нет ничего вкусного в занятии наукой, ничто не обостряет чувства. Все это пространство и время, связанное уравнениями, формулами и теориями об одномерном пространстве… Я всегда находил это таким ограниченным.
– Почему же ты снова взялся за это?
– Чтобы загрузить ум. Разве не для этого ты переехал в Колорадо и начал плотничать?
– Кто рассказал тебе о Колорадо? Гамильтон ухмыльнулся.
– Общий друг.
– Тот же, что дал тебе номер моего мобильного телефона?
– Слушай, а что случилось с твоей бывшей соседкой, Алисией Клейбрук, которая якобы видела, как я выбегал из твоего дома?
– Не знаю.
– У моих адвокатов возникло к ней несколько вопросов, но, по всей видимости, они нигде не могут ее найти. Есть мысли о том, где она может быть?
– Нет.
– Ты общаешься с кем-нибудь из своего бывшего района?
– Нет.
Гамильтон не спускал с него глаз. Жаждущих глаз, съедающих эмоции, словно дворняга, лакающая из грязной лужи.
– Мать-одиночка, работающая в три смены в реанимационном отделении, у которой оставалось мало времени на что-то помимо работы, – не совсем надежный свидетель, но ей удалось убедить присяжных. А еще та история с волосами и тканями, которые нашли в твоей спальне. Правда, за два дня до этого ты побывал в поместье отца, ходил по нашему винному погребу, сидел на нашей мебели. Ты мог найти их там. Я думаю, что в судебной экспертизе это и называется «принцип Локарда».
Джек ничего не сказал. Он хотел, чтобы ответом Майлзу была тишина.
– Никаких отпечатков пальцев у тебя в доме, никаких улик, когда меня остановили полицейские, – весело продолжал Гамильтон. – Потом тот вопрос с инструментом, которым перерезали горло твоей жены… Это было сделано скальпелем, как утверждала защита. Как ты знаешь, его так и не нашли.
– Я этого не знал.
– Ты не читал протоколы слушаний?
– Нет.
Гамильтон улыбнулся.
– Почитаешь.
– Давай поговорим о нашем друге.