К библиотеке примыкал каменный балкон. Стеклянная дверь, ведущая на него, была открыта. Он вышел наружу и захлопнул за собой дверь. Воздух все еще был прохладным. Тонкие лучи солнца загорались на верхушках окрестных домов. Алан постепенно терял контроль над ситуацией и ничего не мог с этим поделать. Ему приходилось ждать и искать улики, в то время кто-то обладает силой уничтожить его. А он, черт подери, никак не может этому помешать! Ярость клокотала у него внутри, сердце бешено стучало.
«Надо взять себя в руки, Алан, иначе заработаешь инфаркт номер три. Если ты вырубишься, то будешь вести расследование с больничной койки. Ты хочешь, чтобы такое случилось?»
Нет. Конечно, нет! Ему следовало подумать. Он не мог ясно мыслить, когда злился.
«Реши эту проблему».
Правильно. Реши проблему. Он собаку съел на умении выпутываться из подобных ситуаций. Вся его жизнь, да что там жизнь, вся его карьера была основана на умелом маневрировании.
Прохаживаясь на балконе, Алан постарался восстановить дыхание и сконцентрировал внимание на шуме прибоя. Через несколько мгновений сердце успокоилось, он пришел в себя и принялся обдумывать происходящее.
Программа изменения поведения была его идеей. Мысль о ее создании пришла ему в голову раньше, до того как в департаменте создали группу по изучению поведения. Четыре агента, которые входили в нее, разъезжали по стране, беседуя с серийными убийцами, которых упекли за решетку.
Он обнаружил, что все преступники были из проблемных семей. Отца почти во всех случаях не было, только случайные «доноры спермы». А если отец и задерживался на более-менее продолжительное время, его любовь к сыну обычно выражалась в побоях, психологическом подавлении и очень часто – в сексуальном надругательстве. Мать в этой ситуации, как правило, ничего не предпринимала. Как и отца, ее большую часть времени не было дома. Обычно это оказывалась алкоголичка или проститутка, а если она и работала, то чаще прислугой или официанткой.
На начальных стадиях облегчение наступало в результате насилия над мелкими животными и возбуждения во время драки. Но оно было непродолжительным. Годы психологической боли порождали сложную фантазию, которая обещала облегчение, созданное кровью и криками жертвы. После обезображенное тело будет отброшено с чувством потери и вины, как пустая упаковка от продукта питания. На какое-то время убийца вернется в общество, будет поступать нормально, чувствовать себя обновленным и уверенным в завтрашнем дне. Но потом болезненная фантазия снова ввергнет его в депрессию и отчаяние, вернет к потокам невинной крови, омывающим кожу.