– Привет! – весело здоровается она, словно он старый друг, с которым они давно не виделись.
– Привет! – смущенно отвечает он.
Он оглядывается через плечо. Собачьи клетки никуда не исчезли, но мальчиков в них уже нет. Он все еще держит в руке молоток. Стоит гнетущая тишина.
– Приятно наконец увидеть тебя, – продолжает девочка.
– Кто ты?
– Ты меня не узнаешь?
– Нет.
– Я тебя знаю. Ты Джек Кейси.
– Откуда ты знаешь мое имя?
– Мне показывали фотографии, и я слышала несколько… историй.
Ее тонкий детский голосок звучит приветливо, одновременно в нем чувствуется некая твердая нотка, какая-то неоспоримая уверенность, словно она владеет безоговорочным знанием, которому уже века.
– Кто? – спрашивает он.
– У меня твои глаза.
– Сидни?
– Привет, папочка! Так приятно наконец встретиться с тобой.
Только тогда он замечает, что коврик испачкан кровью.
– Что у тебя с руками? Ты порезалась?
Она смеется.
– Нет, папочка. Я вовсе не порезалась.
– Тогда что случилось?
Она смотрит на него и улыбается. Мягкий взгляд круглых глаз. Девочка продолжает сжимать коврик, словно из него сочится не кровь, а обычный фруктовый пунш.
– Я тут играла с твоим другом Чарли Слэвином.
– Он мне не друг.
– Чарли показал мне, что он сделал с теми мальчиками – Теренсом, Бобби и Грегом. Ты видел их в собачьих клетках. Я знаю о тех, которые закопаны на заднем дворе. Те мальчики до сих пор плачут из-под земли. Я слышала их, папочка. Это ужасно! Почему они не перестают плакать?
– Где он?
– О, он где-то здесь. – Девочка снова смеется. Потом она бросает взгляд на молоток и смотрит на Джека с понимающей улыбкой. – Я не виню тебя за то, что ты сделал с Чарли. И ты не вини себя. Это место тем и хорошо. Никакой вины, никаких ограничений… Ну, тебе– то не надо объяснять. Ты знаешь, что здесь происходит… По крайней мере, должен знать.
– Возьми меня за руку.
– Куда мы идем?
– Я забираю тебя отсюда.
– Мне здесь нравится. Тут весело, и я столько узнаю… особенно о тебе.
– Ты не моя дочь.
Она ошарашенно глядит на него. Ее глаза наполняются слезами.
– Я была в животе у мамы, когда Майлз перерезал ей горло. Я не знаю, что ты пережил, глядя на это, но, понимаешь, я была еще жива, когда они засунули тело мамы в пластиковый мешок и вынесли из дома. Я задыхалась. Я билась и кричала, чтобы меня выпустили, но меня никто не слышал. Почему меня не услышали?
– Я не знаю.
– Неужели ты не слышал, как я кричала?
– Нет, извини.
– Жаль, что ты не впустил сюда Майлза. Я бы ему показала!
Девочка подмигивает ему.
– Я ухожу.
– Ты так и не ушел по-настоящему, папочка.
– Пока.
– Ты никуда не идешь, папочка. Вот, возьми меня за руку. Я покажу тебе, где это.