— А тогда, Ник, что?
Он пожал плечами и пододвинул к себе подушку. Конни хотела разозлиться и разозлилась, но лишь на какую-то долю секунды. Она не понимала, откуда пришло к ней ощущение тревоги и липкого страха, просочившегося в ее сознание. У нее и без этого достаточно забот, не хватало еще ей впадать в параноидальное состояние из-за того, что он избегает ее взгляда.
— Ник?
Ник положил подушки, одна на другую, и лег, сцепив пальцы за головой. «Одна подушка должна стать моей», — решила Конни.
— Давай договоримся, когда твой отец будет на свободе, тогда мы и поговорим о нашем будущем.
Он сказал это, вовсе не веря, что даже тогда для них найдется ответ. Он не испытывал страха, что окажется прав и она соберет чемоданы и укатит в свою ненаглядную Америку.
Так или иначе его полная уверенность в том, что ее отец, в конце концов, окажется на свободе, успокоила Конни. Ник, очевидно не совсем отдавал себе отчет в том, в какую историю ввязался. Последние несколько лет она провела в переговорах, разъездах, наведениях справок и многому научилась. Она заполучит своего отца в любом случае, а потом и своего мужчину!
Когда Конни вылезла из постели, Ник настоял на том, чтобы она оказала ему честь отнести ее в ванную комнату.
— Ты что, собираешься носить меня повсюду?
— Я, наверное, заставлю тебя лежать в моей постели, пока не заживут твои ноги.
— Боюсь, тебе самому к этому времени понадобится перевязка.
Представив себе основательно и плотно обмотанную бинтами определенную часть мужского тела, они оба рассмеялись.
Когда он относил ее назад в постель, Конни увидела возле кровати свои босоножки.
— А ты отнесешь меня и в отель? Я же не смогу надеть их на бинты! — она потрогала свою огромную белую ступню.
— Я даже не знал, что ты сняла их тогда. Я и не предполагал, что мне придется привести тебя к себе. Никакого злого умысла!
— И хорошо, что ты не знал и не предполагал. Я бы не хотела оказаться похожей на одну из тех киношных героинь, которые ноют по каждому пустяку «ой, я подвернула ногу, ой, я ранена…».
Уж она-то точно не стала бы ныть, подумал Ник. Она связана долгом и безжалостна к себе и другим. К несчастью, столь же безжалостны и мятежники.
Он протянул руку и поднял с пола босоножку, осмотрел ее и понюхал. Конни сморщила нос.
— Очень сексуальный запах, — заявил он.
— Все понятно, туфельный фетишист!
— Нет более сексуальной в мире вещи, чем тонкая полоска кожи на женской босоножке. У меня по этому поводу есть даже своя теория, основное положение которой гласит: дамские туфли определяют выбор нижнего белья дамы, — он поболтал в воздухе босоножкой. — Что скажешь, разве я не прав?