— Их беспокоит, не мятежники ли мы, — выдохнул он, возвращаясь от очередного поста. — Они говорят, что только дураки могут отправляться в такое время за пределы городской черты.
— Может, я и дура, но я выполняю миссию милосердия, и это вне политики.
Ник взял ее руку и поднес к губам.
— Конни, прости, но им на это наплевать! Если твой отец с мятежниками, значит, они полагают, он сам мятежник.
— Но ведь это не так!
Ник обнял ее за плечи. Длинные ночи, заполненные обстрелами города и восторгами мужчины и женщины, отыскавших друг друга, давали о себе знать усталостью. То, о чем они говорили под покровом ночи, намечая, что им делать дальше, при свете дня обретало столь же непривлекательную реальность, как непривлекателен был тощий цыпленок, однажды вылезший откуда-то на дорогу в нескольких футах от колес их джипа.
Лампура-Сити стал жертвой политической розни, другой ее жертвой был Билл Хэннесси. Временами Ника охватывало ощущение безнадежности, но он бодрился.
— Мы будем продолжать поиски.
— Но как, если мы не может выбраться из города?
— Я знаю один бар…
— Ник! — упрекнула его Конни, чем несказанно позабавила его.
— Бары — лучшее место, где нам следует задавать вопросы. Алкоголь легко развязывает языки, даже коа-пора! Поехали!
Они сели в джип, и Ник повел его к городской окраине.
— А что та женщина, с которой ты говорил в горах, помнишь? — спросила Конни, когда они объезжали выгоревший остов припаркованного на углу автомобиля, оказавшегося среди унылых лачуг из раскаленного полуденным зноем гофрированного железа. — Ее сведения о наступлении мятежников оказались верны.
— Кстати, мы как раз едем к ее сыну.
— И он нам поможет?
Ник положил руку на ее колено.
— Если захочет, он может нам здорово помочь.
— А кто она, эта женщина?
— Одна из самых богатых на острове.
— Ты шутишь?
— Благодаря всем этим революциям, многие женщины на острове остались без мужей. А эта женщина скупает за бесценок их земли, когда они уезжают в город в поисках заработка. Большинство из них не приживаются в Лампура-Сити и возвращаются на свои земли, нанимаясь к этой женщине возделывать участки, бывшие прежде в их собственности.
— А она предприимчива!
— Сейчас она владеет почти всей долиной!
— А ее сын, он на чьей стороне?
— Об этом, Конни, я не хотел бы распространяться.
— Мне-то ты можешь довериться, Ник!
— Неужели? — он остановил машину на пыльном перекрестке.
Он хотел поговорить с ней, успокоить ее и увидеть, как исчезнет морщинка между ее бровей. Они были так заняты разъездами, что он допустил непростительную небрежность, ни разу не сказав ей в последние два часа, что он ее любит.