И снова мысли кувыркались в прошлое. Будет чем заняться на пенсии. Трактат напишет по конспирологии – «науке», изучающей влияние на ход мировой истории разных закулисных проходимцев. А уж этих проходимцев он повидал на своем веку… Звенья логической цепочки плохо стыковались. Сенатор Стэнхилл на крючке у Ордена. Вернее, он колеблется, не может принять историческое решение. Требуется срочное «хирургическое» вмешательство. И тогда он возлюбит своего потенциального противника. И падут последние бастионы между льготными траншами и снятием санкций с «Росгаза». ЦРУ обретает информацию об этих планах, но сенатор не любит ЦРУ, и некоторые силы препятствуют доведению до сенатора коварных планов Ордена. В действие вступают «ангажированные» Левиц и Горгулин. То, что в кознях Ордена ключевое значение уделяется «мастеровитому» Вердису, становится для них откровением. И скорым путем в могилу. С этим ясно. А что же нужно «Бастиону»? Устранить всех. Сенатора Стэнхилла, банкира, генерала, судью, помощника по избирательной кампании, Вердиса, наймита Ордена, которым почему-то оказалась Сьюзан Эмерсон… В сущности, занятно. В памяти всплыла старая голливудская лента «Коварный план Сьюзан». Зачем это нужно «Бастиону»? Непонятно. А хочешь узнать об этом подробнее, придется пройти еще парочку кругов ада. Ордынкина и Кошкина по-человечески жалко. Нормальные парни, откуда им знать, что в головах установки, обязанные сработать в определенной ситуации? Стертый фрагмент памяти, «раздражитель» на нужное событие. Человек – НЕ ЕГО ПОВЕДЕНИЕ. Могло не прокатить, но прокатило. Памятный эпизод в особняке сенатора, окрашенный в траурные тона. «А вот ТЕПЕРЬ мы, кажется, должны позвонить…» Именно ТЕПЕРЬ, когда известен человек Ордена – кем бы он ни оказался. А что их начальник Шандырин? Кукловод, дергающий за ниточки? Или над Шандыриным обустроился еще некто? Спасибо, Диночка. Как она тогда сказала? «Долго я в Москве не проработала, но успела обзавестись полезными связями среди приличных людей… Почему ты решил, что мы были единственными порядочными людьми в «Бастионе»?» Он дернулся – а ведь она не знает о Шандырине! – схватился по привычке за телефон. С досадой опустил обратно. Не позвонишь, как ни пыжься. Вот и получается, что на Гавайях ты сыграл не в пользу Ордена, не в пользу Левица с Горгулиным (темная им память), а исключительно в пользу бывших коллег. То есть вел себя как полный и категоричный зомби, хотя и оставался в собственном уме. Или ты считал, что остаешься в собственном уме? Кошкин и Ордынкин тоже так считали…