* * *
– У нас режим, товарищ лейтенант, – неуверенно сказал Антон, наблюдая, как ловко лейтенант расставляет на столе алюминиевые кружки и плещет в них мутноватую жидкость из пузатой бутыли.
– Рекомендую, – сухо буркнул лейтенант Петя. Дернул шеей и в один глоток влил в себя самогон. Кашлянул и добавил: – Распоряжение товарища майора. Согласно фронтовым традициям.
Происходящее нравилось Антону все меньше.
Караульное помещение в пятом корпусе пионерлагеря. Майор, который спаивает подчиненных. Лейтенант-алкоголик с безумными глазами. Несуществующий мост, на котором дежурит «Дымко с ребятами». Да, теперь еще – «калашников», оттягивающий плечо. Антон осторожно поправил тяжелый автомат, норовивший соскользнуть на пол, и переглянулся с Лехой. Тот еле заметно хмуро кивнул в ответ. Мол – да, фигня полная.
– На шею надень, – посоветовал лейтенант, отследив движение Антона. – Мешать будет. Стрелять хоть умеем?
– Учили, – отозвался Леха.
– Ну-ну. Значит, так. Предохранитель поставить на одиночный огонь. А то магазин за три секунды ухлопаете с перепугу. Есть тут у нас деятели… Если что – стрелять на поражение. Преимущественно в голову.
– В чью голову, товарищ лейтенант?
– Гм, – смутился тот. – Разговорчики. Разберетесь по ходу. Вообще, вы оба будете не стрелять, а грести. Ясно?
– Так точно, – ответил Леха.
– Никак нет, – перебил его Антон.
– Вот и ладно, – одобрительно кивнул лейтенант. – Двинули.
В густеющих сумерках они пробрались через перелесок, раздвигая руками тесно сплетенные ветки орешника, оскальзываясь на влажном мху, спустились в низину. Под ногами зачавкало.
– Харитоныч! – позвал лейтенант, озираясь.
За высокими деревьями солнца уже не было видно. На фоне темнеющего неба огромные елки казались абсолютно черными. Не живыми, а будто вырезанными из жести угольного цвета. Но если долго вглядываться, становилось понятно, что на самом деле все не так. В действительности небо было вроде дряхлой пыльной тряпки, натянутой на пустоту. А прорези в этой тряпке, откуда дышала холодная и бесконечная чернота, просто казались похожими на елки… Антон задохнулся, тщетно пытаясь отвести взгляд от черноты, которая будто затягивала его в себя, выворачивала наизнанку – наружу слабым, теплым, беззащитным; жадно выпивала дыхание, биение сердца, душу…
За деревьями истошно и отчаянно прокричала какая-то птица. Антон дрогнул, моргнул – жуткая чернота опять обернулась просто густым еловым лесом с запахом влажной хвои, поскрипыванием и шелестом веток… Антон вцепился пальцами в автомат – прикосновение холодного металла успокаивало. «Фу-ты ну-ты, городской житель», – подумал он, усмехаясь с досадой и облегчением.