Дэн позволил мне сделать это, но всё равно тут же прижал меня к себе, а его рот настойчиво смял мои губы знакомым и незнакомым одновременно поцелуем. Я яростно отвечала ему, на этот раз не обременённая ощущением внезапности, как это было в отеле, и срывала с него одежду, промокшую и многократно утяжелившуюся. Руки гладили его спину, иногда вонзая в неё ноготки, на что я слышала лишь его довольные стоны. Я стала целовать его шею, грудь, живот, постепенно опускаясь перед ним на корточки, пока его руки не легли мне на затылок, подталкивая вниз, но когда мой взгляд наткнулся на шрам от ожога, виновницей которого я и была, я удивлённо вскинула глаза, всматриваясь в лицо Дэна. Шрама почти не было — лишь тонкая полоска, чуть розоватая и абсолютно гладкая. Видя моё замешательство, Даниэль поднял меня вверх за плечи и, взяв ладонью за щёку, провёл большим пальцем по моей нижней губе.
— В чём дело? Если ты никогда не делала этого, то и не нужно, — прошептал он, снова ловя мои губы, с целью испить с них новый поцелуй.
— Нет, дело не в этом, — ответила я, отстраняясь, и заглядывая ему в глаза, — Твои шрамы от ожога и от пули, — я бросила взгляд на его плечо, по которому никак нельзя было сказать, что оно было настолько жестоко ранено, — Они затянулись за рекордно короткий срок.
Даниэль выпустил меня из объятий и отодвинулся, вставая под душ и игнорируя заданный ему вопрос.
— Если ты закончила, выходи. Я буду минут через пять. — И снова продолжил мыться, как ни в чём не бывало.
— Но твои шрамы, — не унималась я, потому что в моей голове роились самые нелепые мысли, — Такого просто не может быть!
Он не ответил, просто посмотрел на меня и кивнул на дверь.
— Сейчас не время и не место обсуждать это, жди меня в спальне, — он так просто приказывал мне, как будто имел на это какое-то право.
Меня всегда бесила эта его уверенность, что он здесь главный и должен принимать решения за двоих. В моей груди снова поднималась волна протеста, угрожая совсем скоро обрушиться на Дэна, если он не соизволит объяснить мне всё то непонятное, что тревожило мои мысли. И всё же надеясь на то, что он решит пояснить мне хоть что-то, я покорно вышла из душа и направилась в одну из небольших спален. Вытершись насухо полотенцем, лежащим в изголовье кровати, я вернулась к кабинке за одеждой и когда надевала джинсы, Дэн закончил свои водные процедуры и вышел из душа, окидывая меня наглым взглядом.
— Без одежды тебе гораздо лучше, — вдруг изрёк он, стоя передо мной совершенно голым и мокрым. Капельки воды сбегали с его волос, которые касались плеч и бежали вниз по телу, оставляя за собой прозрачные дорожки и моё желание собрать эту влагу губами. Но сейчас было не время, к тому же меня отчаянно мучили нерешённые вопросы, на которые именно сейчас я собиралась получить ответы. Поэтому я спокойно надела свитер и присела на стул, чтобы зашнуровать высокие сапоги. Дэн так и остался стоять, не торопясь вытираться и только молча взирал на меня, не двигаясь с места. Я направилась в сторону спальни, ни слова не говоря, ожидая, что он пойдёт за мной и расскажет мне то, что меня волновало. Едва шаги его босых ног раздались в комнатке, как я повернулась к нему лицом и, скрестив руки на груди, спросила, стараясь, чтобы голос звучал бесстрастно: