— Элина! — возмутилась княгиня. — Кто тебе позволил! Разве так можно?
— Зато он прекрасно выспится, — отмахнулась веером ее дочь.
— Возможно, ты права, но все же не стоит без его ведома так поступать. Если Мишо не намерен принимать снотворное, то нельзя на этом настаивать и обманывать его, — строго заметила княгиня.
Элина прикусила губку.
— И все же он будет мне утром благодарен за свой крепкий сон.
Княгиня София был весьма недовольна поведением дочери и сердито отвернулась от нее. Виола заметила, что князь внимательно наблюдает за женой, но не вмешивается в ее разговор с дочерью. Сообразив, что Виола от смущения не знает, куда себя деть, он предложил:
— Возможно, мадемуазель Фламель хотела бы пройти в свою комнату?
— Мою… комнату? — с удивлением переспросила девушка.
— О да, разумеется, — воскликнула Элина и взяла Виолу за руку. — Я провожу вас. Мы вполне еще успеем на вечер к герцогу Валенштайну.
— Что вы? — изумилась девушка, освобождая свою руку. — Нельзя ни в коем случае опаздывать на званый вечер!
— Но мне объяснили, что в Париже прибыть вовремя считается дурным тоном.
— Вы, наверно, не поняли. Речь скорее всего шла о бале. Что же касается приглашения на ужин, то следует прибыть вовремя, а точнее — немного раньше.
Виола вдруг поняла, что в ее голосе зазвучали строгие нотки мадемуазель Аделаиды, но решила, что не будет ничего плохого, если она объяснит этой милой девушке из далекой страны, как положено вести себя в обществе.
— Вы очень любезны, что рассказали мне все это, — широко улыбнулась Элина.
Князь Маре-Розару, успевший надеть белоснежные перчатки, дружелюбно пояснил:
— Вас проводит слуга, мадемуазель Фламель. Чувствуйте себя, как дома.
— До скорой встречи, — его сын почтительно поклонился Виоле и весьма обаятельно улыбнулся.
Молодежь направилась к двери, а княгиня еще раз дружески пожала руку Виоле:
— Я хочу еще раз вас поблагодарить и сказать, что очень рада вашему приходу.
Девушка улыбнулась в ответ, не совсем понимая причину такой радости, да и вообще не осознавая реальность происходящего. Ей очень хотелось забыть неловкость возникшей ситуации. Видимо, Бертье объявил ее героиней и своей спасительницей, и теперь хозяева этого великолепного дома считают себя обязанными ей.
Девушка стояла посреди изящнейшей спальни. Казалось, что все предметы в этой комнате излучали какое-то сияние. Белые и голубоватые статуэтки, лилово-бежевый ковер на полу и изящные стулья с роскошными сиденьями. В многочисленных вазах благоухали свежие цветы. Блестящие влажные листья обрамляли зеленой рамкой белые, розовые, нежно-кремовые лепестки. Странно, но эта комната явно ждала ее появления, словно он знал, что она обязательно придет сюда. Что ей будет необходимо все это. И он сам будет нужен…