Монах уважительно прицокивает языком.
– Золотые слова, милорд! Я запомню! И передам другим. Это ваши мысли?
– Да где там! – безнадёжно машу рукой. – В прошлой жизни приходилось мне встречаться с такими непростыми ребятишками… да… от них и услышал.
– Что ж это за люди такие были? Судя по словам – очень и очень… интересные!
– Да я и сам толком не знаю, брат Рон… Уж очень вокруг них секретов всяких понавертели. Знаю только, что тренировки у них были… жуткие. Свяжут двоих парней веревкой – да вверх на скалу. А скала крутая и повыше этой башенки… раза в два-три. Так что, шансов выжить после падения нет.
– Но ведь у них веревка есть? Можно же как-то друг другу помогать?
– Угу. Три метра длиной. Подтянуть товарища, поддержать – вполне достаточно. А вот, в случае срыва со скалы, не то что, удержать – крикнуть некогда! Так вдвоем и полетишь…
Монах явно потрясён.
– Зачем же так, милорд? Ведь они же оба погибнут!
– Или оба дойдут до конца. Зато, потом… будут чувствовать товарища, как самого себя! Всю жизнь. Любого, кто идёт рядом с тобой. Во всяком случае, у этих ребят так и было.
– Ничего себе… – ошарашенно покачивает головою спецмонах. – И с какого же возраста их так… готовили?
– Не знаю точно. Говорят – с двенадцати-тринадцати лет. Тот, кто мне об этом рассказал, учился так именно с тринадцати лет.
– Должно быть, милорд, у вас была очень воинственная страна.
– Нет, брат Рон! Просто враги наши были… тоже далеко не белыми и пушистыми… как маленькие котята и не отличались показным миролюбием и кротостью.
Снизу принесли доски и монахи, не доверяя это дело никому, сноровисто воздвигли ограду вокруг пролома в стене наблюдательной башенки. Накрыли доски сверху тяжелой плотной тканью. Подобрали и унесли вниз погнутые и исковерканные мечи горцев. Вот чем они стену-то курочили!
Оставляем наверху парный пост – монаха и солдата.
По выходу во двор нас разыскал барон.
– Чем порадуете, Лэн? Что там с остальными горцами? Сдались?
– Некому было сдаваться, милорд! Их опоили чем-то… они совсем потеряли разум. Бросились с мечами на пехотинцев с арбалетами.
– Понятно… никто не промазал.
– Нет, милорд! Стреляли по ногам! Почти все попали точно, но это их не образумило. Трое из них закололи себя сами, прочие…
– Добро, Лэн! Помер Максим – и хрен с ним! По крайней мере, нам достались неопоённые. Вот с ними и поговорим… Но это – уже утром! Простите меня, барон, но спать хочу – просто сил никаких нет! Да, к слову сказать, монахи и без меня все сделают в лучшем виде! Один-то из пленников – колдун!
Даже в неярком свете факелов было видно, как он побледнел.