— Ну как же не помочь чекистам? — сказал он. — Обязательно надо помочь. Ведь мы делаем одно общее дело — бьем врага. Так почему же один сытый, а другой впроголодь? — Он что-то быстро написал на листке бумаги и протянул его мне. — Вот вам записка к начальнику тыла армии полковнику Баранову, он все сделает, будут вам продаттестаты.
В тот же день наш комендант Абубакиров представил в штаб тыла дислокацию наших групп, и каждую из них закрепили за соответствующей воинской частью. И к вечеру мы уже получили колбасу, сахар, концентраты, даже вино «Черные глаза». Наш жизненный, а стало быть, и боевой тонус снова был на должном уровне. А дорожка в политотдел была, как говорится, проторена, и мы еще не раз обращались туда за помощью.
Сейчас, по истечении стольких лет, вспоминая наши мимолетные деловые встречи с Леонидом Ильичом, я часто задумываюсь: что же отличало этого человека? Мне приходилось видеть его в различных ситуациях: за работой в политотделе, на передовой, в общении с командармом, а однажды на Малой земле — беседующего с бойцами. Конечно, никто тогда не знал, что он будет Генеральным секретарем нашей партии. Его воспринимали как опытного политработника и авторитетного начальника политотдела. Но уже тогда бросалось в глаза, что это человек волевой, энергичный, открытый и настойчивый. Импонировало его ровное отношение к людям, будь то рядовой боец или кто-то из высокого командования. С ним считались и командарм, и все остальные. Ему было свойственно обаяние молодого, сильного, симпатичного и красивого человека. Таким я его и запомнил.
В январе войска фронта приступили к подготовке по захвату плацдарма на западном берегу Цемесской бухты. Это было частью наступательной операции по освобождению Новороссийска и всего Таманского полуострова. К тому времени гитлеровцы уже начали отвод своих войск с перевалов Главного Кавказского хребта, наметился наш успех и на других участках фронта. Командованию 18-й армии требовались новые подробные сведения о противнике. Надо было активизировать действия партизан, разведывательную и диверсионную работу. Получила конкретное задание и наша оперативная группа.
Разослав своих людей по всем направлениям, на базу к Санину я решил идти сам. Вместе с Валентиной и проводником Сашей — бойцом морской пехоты мы отправились в путь. Вышли засветло. Дорога на гору Папай предстояла трудная — горными тропами, через ручьи и распадки, лес и заросли. Добирались мы почти целый день и умаялись изрядно. Валя, конечно, тоже. Но вида не подает, бодрится. И только в конце пути она с оттенком жалобы в голосе сказала нашему проводнику: