У нее идеальный муж, и она так счастлива!
Следующую беременность королева переносила плохо, но не столько из-за самочувствия, сколько из-за нежелания снова становиться неповоротливой, неуклюжей, у нее участились приступы раздражительности, страха перед преждевременными тяжелыми родами, несмотря на все свои уверения, что готова рожать для мужа хоть каждый год, Виктория была в ужасе от такой перспективы. Если у нее так часто будут появляться эти орущие сопливые младенцы, то как же тогда жить?!
Она панически боялась всего – новорожденных, самих родов, осложнений после них… Королева все чаще казалась сама себе страшно несчастной, потому что как женщина обречена быть рабыней мужа, жить со связанными крыльями, быть привязанной к дому…
Это страшно обижало Альберта, который очень любил детей и желал иметь их. Неужели Виктория не понимает, что замужество – это семья, а семья – это дети. Или не понимала, когда делала ему предложение, а теперь вдруг осознала? Тогда еще хуже, тогда ссоры у них будут без конца, потому что в постели она горяча, а значит, беременности неизбежны. Но если каждая будет протекать вот так, с отчаяньем, со скандалами, глупыми обидами и оскорблениями, то когда же радоваться?
Когда ссоры становились совсем невыносимыми, Альберт просто норовил сбежать от супруги, понимая, что та наговорит гадостей, а потом будет жалеть. Закрывшись у себя в комнате, он пытался успокоиться и писал жене письма, в которых объяснял свои слова и свое мнение. Королева читала, каялась, просила прощения и… начинала все снова.
Однажды такая ссора произошла прямо на глазах барона Штокмара. Началась из ничего, просто у Виктории снова было дурное настроение, депрессия из-за боязни предстоящих родов. Сорвалась она, конечно, на муже. После нескольких очень резких слов с ее стороны Альберт, прошипев себе под нос, что должен обладать невообразимым терпением, выскочил вон.
Виктория почти сразу разрыдалась, объясняя барону, что у нее сильно болит голова и она сама не понимает, что говорит. Штокмар подумал, что принцу и впрямь нужно великое самообладание.
Правда, потом барон поразмыслил, но не над самой ссорой, а над ее поводом и подумал, что виновный помимо просто взрывного характера королевы в этом есть, но только не принц. Барон давно считал, что королеву против ее супруга активно настраивает баронесса Лецен, стремительно теряющая свое влияние из-за близости Виктории с Альбертом.
Но сразу умный барон говорить ничего не стал, решил подождать и присмотреться.
Лецен действительно чувствовала, что теряет влияние на королеву, вовсе не желала этого и, сама того не замечая, принялась настраивать Викторию против мужа. Едва ли она делала это преднамеренно, но простить молодому человеку, что из-за него ее любимица все реже советуется и совсем перестала секретничать, баронесса не могла. Виктория снова оказалась меж двух огней. С одной стороны, ее любимый Альберт, ради которого она готова на все, с другой – Лецен, которой стольким обязана.