Оставалось надеяться, что родив второго ребенка, королева чуть успокоится, хотя Альберт по этому поводу покачал головой:
– Едва ли.
Барон посоветовал:
– Уберите Лецен.
– Как?! Я сам терпеть не могу эту старую ворону, но и избавиться от нее тоже невозможно.
Вторым ребенком, как и обещано, был сын, названный в честь дедушки Эдуардом и в честь отца Альбертом. Родила его королева 9 ноября 1841 года, то есть меньше, чем через год после дочери. Роды снова были мучительными, хотя и не такими долгими.
И снова рядом терпеливой нянькой был муж. Он поддерживал во время родов, бережно ухаживал после.
Младенец родился крепким и здоровым, но мать это не утешило, ведь дочь Вики тоже родилась здоровой, а теперь все время болела и была физически истощена.
Нация от рождения здорового наследника была в восторге, королевской чете прощали все, их обожали, в их честь устраивали артиллерийские салюты, по всему Лондону ходили ошалевшие толпы, распевая «Боже, храни королеву!». У англичан снова была любимая королева, родившая крепкого наследника, и, уж так и быть, ее супруг, способный на отцовский подвиг, хотя и иностранец. Королевство захлестнула волна всеобщей радости и обожания.
Теперь в детской было уже две колыбели, а королевская чета могла считаться полноценной семьей, поскольку у них было двое детей, причем разного пола.
Мужа не волновало, что жена снова поправилась и затянуться в корсет удавалось уже с трудом. Не слишком красивая девушка стремительно превращалась в совсем некрасивую женщину, но Альберт любил в ней уже не хорошую грудь или большие голубые глаза, которые вообще нравились далеко не всем, не умение красиво нести головку, не королевскую стать, он любил Викторию как свою жену со всеми ее достоинствами и недостатками. Такая любовь рождается, может, и медленней, разгорается неспешно, как огонь в хорошем камине, зато горит потом долго и ровно, согревая куда лучше яркого огня минутной страсти.
Королева по-прежнему смотрела на своего супруга с обожанием даже в присутствии многих людей, даже перед объективом фотокамеры, зная, что снимки донесут это обожание до потомков. Виктория любила и была любима и не собиралась этого скрывать. Большинство англичан поняли эту любовь, поверили в нее и принимали принца доброжелательно.
Многие, но далеко не все. Придворные дамы были совсем не в восторге от нового поведения королевы. Мало того, что она перестала проводить все вечера и даже ночи на балах уже будучи беременной, после родов так вообще спряталась в свою раковину. Это, несомненно, было влияние ее немецкого супруга!