Герцогиня снова взвилась:
– Ты? Где?!
– У нашего дорогого братца герцога Саксен-Кобургского прекрасные сыновья. Думаю, стоит посоветовать брату отправить мальчиков в гости в Лондон, а тебе сделать такое приглашение.
– Не рано ли?
– Пусть лучше сердечко нашей будущей королевы заранее будет занято приличным молодым человеком, чем в него попадет кто-то недостойный.
– Ты прав…
– Ну так ты позволишь мне попрощаться с любимой племянницей?
– Как ты можешь об этом спрашивать?!
Принц Леопольд рассмеялся в ответ.
Он обещал Виктории, что будет ей писать, давать советы и подробно рассказывать о том, как живут люди в других странах.
Дядюшка не вполне выполнил свое обещание, его слишком закрутила собственная жизнь. Нет, король Леопольд не забывал племянницу принцессу, но писал не так часто, как ей хотелось бы. Он счастливо женился, дочь короля Франции Луи Филиппа сначала была не в восторге от предстоящего замужества, но быстро оценила прекрасные качества супруга, полюбила его и родила первенца. Король и королева Бельгии были счастливы.
Кенсингтонская система начала действовать в полной мере. Все, кто мог хоть как-то противиться ей, подлежали изгнанию из окружения принцессы. А преданные Виктории люди действительно пытались хоть что-то для нее сделать.
Во дворец больше не допускались ничьи визиты, прогуливаться можно только под бдительным приглядом двух-трех взрослых, к королю и королеве принцессу почти не отпускали, потому что там она могла встретить тех самых Фицкларенсов. Виктория, краешком глаза увидевшая другую жизнь в другом дворце, где было возможно общение между сверстниками, а не только со взрослыми и очень скучными для девочки людьми, тосковала с каждым днем все сильней.
Любимый дядя Леопольд, уехавший в Бельгию и ставший там королем, был поглощен своими делами, его письма тщательно изучались матерью, прежде чем попасть в руки принцессы, а ее ответы сначала редактировались. Зная об этом, Виктория писала скучные отчеты о своем скучном времяпровождении. Да и о чем ей было писать? О том, что она снова одна в окружении взрослых дам, что вынуждена все вечера проводить за рукоделием, сидя в кресле со старательно выпрямленной спиной (а как же иначе?!) и закрытым ртом, ей не позволялось даже слова сказать в присутствии старших, если не спрашивали, можно только слушать их беседы ни о чем.
Сестра Феодора жила в Германии и, похоже, тоже не была слишком счастлива, но об этом писать тоже не полагалось, Феодора прекрасно понимала, под каким гнетом находится Виктория, и старалась поддержать ее бодрыми мелочами. Удавалось плохо, каждое письмо оставляло у принцессы тоскливый осадок.