Зато не смогла остаться спокойной герцогиня Кентская, она обиженно поджала губы и повыше вскинула подбородок:
– Передайте его величеству, мы подумаем над его предложениями.
Мысленно лорд Каннингем обозвал ее дурой, он знал содержание письма, предложение в нем казалось настоящим подарком со стороны короля ко дню рождения принцессы. Но герцогиня обещала ответить его величеству чуть позже, и лорду пришлось откланяться.
Едва за ним закрылась дверь, как письмо перекочевало в руки Конроя. Виктория исподтишка следила за выражением лица наставника.
Король уведомлял свою племянницу и наследницу, что внес в парламент предложение выделить лично ей ежегодное жалованье в размере 10 000 фунтов стерлингов, предложил подобрать казначея для управления ее собственными финансами и даже предложил на эту должность сэра Бенджамина Стефенсона, прекрасно зная, что герцогиня его терпеть не может. Кроме того, король своей волей позволял принцессе лично подбирать себе придворных дам и нанимать прислугу.
Как же Виктории хотелось крикнуть: «Свобода!». Из своего окружения она непременно удалила бы зануду Виктору, дочь Конроя и злую на язык Флору Гастингс. Возможность покупать самой платья и шляпки, возможность заплатить, наконец, давно не видевшей оплаты Лецен… да мало ли что! Теперь герцогиня не станет, поджимая губы, со скорбным видом укорять, что она снова выросла из старого платья и придется жертвовать возможностью сшить что-то себе, чтобы одеть дочь. Иногда Виктории казалось, что она и расти-то не стала именно из-за этих выговоров, так и осталась маленького росточка, ведь она была послушной дочерью и понимала, что если в следующем году платье окажется мало из-за того, что она вытянулась, нужно будет шить новое, а это ляжет непосильным бременем на их финансы и расстроит маму. Ей не приходило в голову прикинуть, сколько тратить на свои любимые перья для украшения нарядов сама герцогиня.
Но теперь все в прошлом, король, наконец, выделил деньги на ее личные нужды, а парламент, так сказал лорд Каннингем, уже дал свое предварительное согласие. Виктории захотелось немедленно поблагодарить его величество, ее величество (девушка прекрасно понимала, что без влияния королевы здесь не обошлось) и премьер-министра лорда Мельбурна. Герцогиня должна быть рада, ведь это снимало столько финансовых забот с нее и позволило бы тратить деньги, до сих пор предназначенные на поддержание приличного вида принцессы, на себя.
Однако герцогиня довольна не была. «Нет!» – был ее ответ.
Виктория даже дар речи потеряла.