— Он прямо так и сказал?
Джозеф кивнул:
— Да.
— А ты что ему ответил?
— Я сказал, что подумаю.
— О чем здесь думать?
Джозеф пожал плечами:
— Я не знаю. Не хотел отказываться сразу же. Подумал, что приду еще раз и поговорю с ним еще.
— Ты должен согласиться.
Джозеф удивленно взглянул на дядю. У него в буквальном смысле челюсть отвисла.
— Прости, что ты сказал?
— Поимей его. Дай ему то, что он хочет. Сделай это ради нашей семьи.
— Но, дядя, я же не гомосексуалист.
— Я тоже не итальянец, а пиццу ем.
— Дядя Сид! Я не хочу с ним спать.
— Многим приходится делать то, чего они не хотят. Такова жизнь.
— Тут другое дело.
— Я не еврей, зато обожаю эти их коронные бублики.
— Не равняй, здесь нет ничего похожего.
Сид пожал плечами.
— А в чем разница, скажи? Эка невидаль, два парня останутся наедине в чем мать родила.
Джозеф услышал достаточно.
— Мне надо идти. — Он встал, собираясь уходить.
— Возьми в прокате какое-нибудь порно с голубыми. Сам увидишь: то же самое, что и с женщиной.
Джозеф внимательно посмотрел на дядю.
— Я-то думал, ты в ярость придешь.
Сид взглянул Джозефу прямо в глаза.
— Прежде всего я деловой человек. И мне это кажется выгодной сделкой.
Лоно сидел за столиком и жадно поглощал зару зоба — лапшу на бамбуковом сите. Он подцеплял холодную гречишную лапшу китайскими палочками, макал ее в соус и отправлял в рот, не сводя глаз с входной двери, через которую в зал время от времени заходили новые клиенты, преимущественно японские туристы, истосковавшиеся по родной кухне. Это был тот самый старомодный ресторанчик, нечто вроде японского деревенского постоялого двора, который Лоно на днях посоветовал разыскиваемой им девушке. Кормили здесь превосходно. Приютившийся на тихой боковой улочке примерно посередине между шумными проспектами Калакауа-авеню и Кухайо-авеню, этот ресторан лучше всего подходил любому постояльцу одной из больших гостиниц в Вайкики, стремящемуся позабыть на время о туристических красотах и просто обрести немного покоя да отведать лапши удон.
Вот уже несколько дней подряд он приходил сюда в одно и то же время, надеясь еще раз ее увидеть. Лоно прекрасно понимал, насколько невелика вероятность встретить ту девушку снова — она запросто могла вернуться домой или переехать, — но он также знал, что люди — рабы привычки: когда им где-то нравится, они возвращаются туда вновь и вновь. Если она все еще в Гонолулу, то когда-нибудь опять зайдет в этот ресторан. Это было бы в ее стиле.
Он принялся за вторую чашку горячего зеленого чая, когда неожиданно понял, что это она сидит в баре уже с полчаса. Лоно даже помнил, как она вошла, но подумал тогда, что это какой-нибудь мальчишка-подросток из Токио. Однако он тотчас же узнал ее голос, когда девушка попросила официантку принести еще порцию тофу. Выглядела девчонка просто фантастически, даже лучше, чем он представлял. Она по какой-то причине вняла его совету и полностью изменила внешность.