Интересно было наблюдать за Джеггерсом во время работы. Она никогда раньше не была у него в кабинете, не видела, как он говорит по телефону, диктует письма или, погруженный в раздумья, качается в огромном кресле. Сегодня, с самого раннего утра, она все делала под его диктовку. Она была словно карта в покерной колоде, которую он разыгрывал. Или, точнее сказать, она была всей его колодой. Ее имя было козырным тузом. Ее внешность — дамой.
Его собственные деловые качества, умение обрабатывать продюсеров — валетом. А самая незаменимая карта — популярность — была десяткой. Ему надо было рискнуть (и риск был велик), пытаясь получить теперь короля — предположить, что у нее есть хотя бы крошечный, незаметненький, но талант.
— В любом случае у нас получится, — сказал он ей уже через несколько дней. — Есть талант, нет таланта — неважно. Чтобы сниматься в кино, талант не нужен. Думаешь, у Лэсси есть талант? Или у Рин-тин-тина? Или у Триггера? Если можно собаку заставить прыгать перед камерой, значит и тебя можно научить держаться на съемочной площадке. Ты что же, не сумеешь понять простейшие команды? Игра в кино — это ерунда. Как правило, умение приходит со временем. Ты же видела, как снимается кино?
— Нет, — ответила она.
— Нет? Ну, неважно. Это все сплошные дубли. Десять секунд. Двадцать секунд. Тридцать секунд. Ну, может быть, минута. И каждый раз делают двадцать или тридцать дублей. Хоть раз-то из тридцати у тебя получится хорошо. Тут все дело в слепой удаче. Уж поверь мне — многие кинозвезды просто счастливчики, баловни судьбы. Но если у тебя есть хоть толика таланта, мы должны этим воспользоваться. Мы начнем с крупного дела. Можно начать как с крупного, так и с малого. Если начинаешь с крупного, то риск заключается в том, что с высоты больнее падать.
Кратчайшее расстояние между пунктами в шоу-бизнесе — зигзаг, и путь к успеху в Голливуде всегда начинается в Нью-Йорке. Она, разумеется, поступила на курсы драматического искусства, но занятия в театральной студии были лишь небольшой частью той обширной программы, которую разработал для нее Джеггерс. Он назначил ей сеансы фотопроб с известными фотографами. Гомер Ксенакис повез ее на Джоунз-Бич и четыре часа снимал ее на фоне моря и дюн. С собранными волосами. С распущенными волосами. Босоногую. В тунике. С бокалом шампанского. Со старым медным телескопом.
Под конец она совершенно обессилела. Ксенакис собрал аппаратуру в «ягуар» и укатил. Один из его ассистентов повез Мерри домой в «форде».
Она позвонила своей секретарше и та, как обычно, сообщила ей, что звонил мистер Джеггерс. От Джеггерса звонили часто, и Мерри подозревала, что главной целью Джеггерса было проверять, послушно ли она выполняет все, ей предписанное. А может быть, он просто учил ее пользоваться службой телефонного секретаря, чтобы спустя неделю у нее стало почти рефлексом? Но на сей раз звонил лично Джеггерс.